Хлебниково, Шереметьевский – первые годы Советской власти

Лекция, автор - Чеботарева Нина Дмитриевна.

Интерес к истории поселений Хлебниково и Шереметьевский имеет корни в детском любопытстве: как выглядел родной край в разные исторические периоды, что за люди здесь жили, чем занимались, каков был их жизненный уклад? Попытки найти ответы на эти вопросы привели к коллекционированию и систематизации материалов, связанных с историей родной местности, наметился ряд вопросов, для решения которых потребовался целенаправленный поиск.
Чем больше область познания, тем шире границы неизведанного. Автор продолжает работу и надеется, что её результатом станет книга об истории родного края. Источниками настоящего исследования послужили материалы долгопрудненских авторов-краеведов, рассказы и воспоминания земляков, а также дела Центрального государственного архива Московской области, подшивка газет Коммунистического района «Ударная» и Краснополянского района «Голос стахановца», историческая и краеведческая литература и публикации в периодической печати, справочные и картографические сведения, личные воспоминания и наблюдения автора.

Основные публикации по теме исследования:
Белокрыс А. «Дирижаблестрой» на Долгопрудной. 1934-ый: один год из жизни»
Городилин В. Воспоминания о семье
Козарь Л. Большая история маленького посёлка
Комарова Л. История села Троицкое Шереметево на Клязьме
Мартынов С. «Энциклопедия Долгопрудного», электронный проект (dolgoprud.org)
Маслов В. Канал имени Москвы. Стройка века, судьбы людей
Пешехонов В. Далёкое и близкое
Тюфтякова Е. Очерки истории поселений в черте современного Долгопрудного и его окрестностей.

Огромную информационную и моральную поддержку в исследовательской деятельности оказали руководитель Долгопрудненского городского краеведческого общества Николай Карпов, краеведы Алексей Белокрыс, Илона Виноградова, Екатерина Грек, Дмитрий Золин, Алексей Игнатович, Игорь Кувырков, Сергей Мартынов, Василий Кузнецов, краевед из Химок Сергей Агеев, московский историк и журналист Михаил Коробко.

Введение

Начать рассказ о каком-либо городе, посёлке, местности, логично с описания его местоположения – где находится, какому органу подчиняется, как устроено его управление?
Вопрос об административно-территориальной принадлежности поселения и его географических границах в исторической перспективе – краеугольный камень, начальная точка любого краеведческого исследования. Однозначный ответ на этот вопрос возможен только применительно к конкретным историческим интервалам.
Географические характеристики поселений меняются на протяжении их существования: расширяются или, наоборот, сужаются их границы, присоединяются или отделяются территории.
Административные характеристики, статус поселения непосредственно вытекают из специфики земельных отношений и вопросов государственного управления, сложившихся на определённом историческом этапе. Кому и на каком основании принадлежат земельные участки в составе поселений (или даже всё поселение целиком, включая окрестные земли)? Как устроено управление собственностью на данной территории в общегосударственном контексте? Какими административными структурами осуществляется управление, кто эти структуры возглавляет и кому они подчиняются? Каков порядок разрешения земельных и имущественных споров? И т.п.
Состояние экономики, экономические связи с другими поселениями отражают уклад, помогают описать занятия и быт жителей интересующей местности.
Посёлков Хлебниково и Шереметьевский не существует на современных картах Московской области. Давно нет на ней и деревни Хлебниково. На картах есть станции Шереметьевская и Хлебниково Савеловской железной дороги, а бывшие поселковые и сельские территории с 2003 года входят в состав административного образования «Шереметьевский. Павельцево. Хлебниково», которое является северным микрорайоном города Долгопрудного.
Хлебниково. Описание границ: местность с юга на север от канала им. Москвы до железнодорожного переезда, с востока на запад от бывшего села Павельцево и складских комплексов «Лоджистик-FM» до Дмитровского шоссе.
Шереметьевский. Описание границ: местность к северу от железнодорожного переезда Хлебниково до границы с Лобней с западной стороны; от железнодорожного переезда и деревней Сумароково Мытищинского района с восточной её стороны.

1917. Образование Хлебниковской волости

Хлебниковская волость
К 1917 г. в состав Московского уезда входили Хлебниковская и Подушкинская (чуть позже она будет присоединена к Хлебниковской). Население каждой из волостей составляло около 10 тыс. человек. Волостной центр был перенесён из села Троицкого в деревню Хлебниково. В состав Хлебниковской волости входили, в частности, Хлебниковский и Павельцевский сельсоветы (позже из Павельцевского будет выделен Котовский сельсовет).
В марте 1918 года столица государства была перемещена из Петрограда в Москву. Июнь 1918 года: в результате укрупнения к территории Хлебниковской волости и была добавлена Подушкинская волость.
25-26 октября 1918 года Постановлением съезда Советов Московского уезда из состава Хлебниковской волости была образована (скорее — переименована) Коммунистическая волость (волостной район).

Карта Коммунистической волости Московского уезда Московской губернии. 1927 г.

1918 – 1929. Землевладение после революции
Ноябрь 1917 года - II Всероссийский съезд Советов принял декрет о земле.
Ноябрь 1917 – февраль 1918 гг.: ликвидация крупного частного землевладения в Московской губернии. По всей губернии было конфисковано 1912 имений, в том числе, национализировано имение Шереметевых Троицкое, на территории которого располагались деревня Хлебниково и пристанционная местность Шереметьевская (на тот момент – малонаселённая). После строительства Савёловской железной дороги землевладелец граф Сергей Дмитриевич Шереметев распланировал часть своей земли таким образом, чтобы извлечь доход из сдачи её в аренду под дачное строительство. По инициативе Шереметева была организована железнодорожная станция Шереметьевская.
Появились первые планы создания государственных сельскохозяйственных предприятий. Для мелких собственников установлены нормативы участков в трудовом пользовании, в последующие годы излишки изымались либо облагались дополнительным налогом.

1918: Мокеев против Комягина
В связи с изменениями в законодательстве и передачей прав на участки от одних собственников другим нередко возникали споры, для решения которых обращались в Московский уездный земельный комитет (УЗК).
У жителя деревни Хлебниково, одинокого бессемейного крестьянина 63-х лет Василия Яковлевича Макеева (Мокеева) волостной земотдел отобрал участок площадью в одну десятину (около гектара), арендованный у жителя деревни Хлебниково Егора Комягина (Камягина). Без возмещения убытков, не дали даже снять урожай клевера и тимофеевки. «Проситель сам лично участок сданный не обрабатывал и не засевал, а желает пользоваться чужим добром», — жаловался Макеев. Выращенные и собранные корма Макеев продавал и тем кормился.
Егор Комягин объяснил, что «он сдал свой участок в момент первой мобилизации, так как был призван и вернулся с фронта лишь 6 месяцев тому назад. Боясь запустить землю за отсутствием рабочих рук, он сдал свой участок в аренду Макееву. Семья Комягина состоит из него самого, жены и двух детей. Вернувшись с фронта, он хочет обрабатывать свой участок, чтобы кормить свою семью. Макеев же что получал с земли, то и продавал».
«Принимая во внимание, что Макеев человек одинокий, помимо своего надела, снимал в аренду ещё участок, и, руководствуясь инструкцией разделения земли по едокам, Хлебниковский Земельный Отдел постановил расторгнуть заключённый между Макеевым и Комягиным арендный договор и предоставить спорный участок в пользование Комягина, как вернувшегося с фронта и имевшего преимущество в наделении землёй, как многосемейный».
Совет Московского Уездного Комиссариата Земледелия постановление Хлебниковского Волостного Земельного Отдела признал правильным и отказал Мокееву в удовлетворении жалобы.

1918: Калёнов против Колычева
Ещё один пример — претензия крестьянина деревни Хлебниково Сергея Ивановича Калёнова к своему земляку Г.П. Колычеву. Постановлением Хлебниковского Уездного Земельного Комитета летом 1918 года у крестьянина Калёнова была отобрана одна четвертая часть принадлежащей ему земли в пользу односельчанина Колычева.
Отцу Сергея Ивановича Калёнова принадлежали четыре земельных участка в Хлебниково, но ни один из них не обрабатывался. Колычев обратился в УЗК с просьбой предоставить ему один из четырёх пустующих участков, потому что на имеющемся у него обработанном клочке негде было посеять хлеба.
На заседание Совета Московского Уездного Комиссариата Земледелия Калёнов не явился, поэтому Совет постановил спорную землю предоставить в пользование гражданину Г.П. Колычеву.

1918: Анисим Комиссаров против жителей села Виноградово
Ещё один драматичный пример не касается напрямую деревни Хлебниково, однако наглядно иллюстрирует реалии того времени. Спорная земля находилась в ведении сельского сообщества расположенной неподалёку от Хлебниково села Виноградово.
Крестьянин Волоколамского уезда Анисим Комиссаров имел на родине земельный надел размером 1,5 десятин (около полутора гектаров). У него было пятеро детей. В 1911 году Комиссаров он взял в аренду до 1923 года около 7,5 гектаров земли, принадлежавшей крестьянскому сообществу села Виноградово. Это неудобье, — пни и кустарник, — Комиссаров своим трудом культивировал, удобрил и обустроил там клубничные посадки.
К 1918 году в семье Комиссарова было уже семеро детей от полутора до 24 лет. За шесть лет работы «из негодящейся земли вышел культурный огород клубничный», — с гордостью отмечал арендатор.
Весной 1918 года Хлебниковский Волостной Земельный Комиссариат постановил вернуть арендованную землю гражданам села Виноградово. Анисим Комиссаров обратился в Уездный Земельный Комиссариат с просьбой оставить за ним хотя бы часть ранее арендованного участка или, по крайней мере, «позволить хотя бы в этом сезоне снять урожай растущей там клубники».
«Зависть взяла граждан Виноградова, — отмечает он в своём заявлении. — У граждан села Виноградова есть пустопорожняя земля пахотная, при имении «Долгие Пруды» в количестве около 20 десятин [более 20 га], которая никем не обрабатывается. Совет Хлебниковского района предлагал гражданам села Виноградова эту землю для обработки её, но они этого не желают, а настаивают отобрать от меня означенный огород, и решить меня, как семейного человека, куска насущного хлеба, и уже обработанного клубничного огорода на 1918 год».
Представители Виноградовского сельского комитета: «В селении наблюдается малоземье, а между тем вернувшиеся с фронта солдаты требуют предоставления им земли. Для удовлетворения земельной нужды коренного населения постановлено отобрать землю у пришлых арендаторов-клубничников, в том числе и у Комиссарова, у которых в аренде было в общем 14 десятин, тем более, что платили они за аренду весьма незначительную сумму — по 50 рублей за десятину, тогда как сами получали огромные барыши».

Храм Владимирской Иконы Божией Матери. 1912 г.

Волостной комиссариат предлагал использовать церковную землю Виноградовского храма (около 40 десятин). Пахотной земли там было немного, всего 5-6 десятин, остальную же площадь занимали лес и сады. Притязания на эту землю заявили граждане ещё пяти деревень Виноградовского прихода. Священник храма Владимирской иконы Божьей матери в Виноградово пригрозил закрыть храм, если у церкви отберут землю.
Представитель Волостного Земельного Комиссариата: «хотя село Виноградово и не отличается многоземельем, но в фондах земли этого селения есть много неразработанных пустырей, а кроме того имеется и церковная земля, которой граждане села Виноградова могли бы воспользоваться. Но граждане села Виноградово этой земли не распределяют, очевидно, «жалея» батюшку. Ссылка на то, что ещё пять деревень претендуют на эту землю, неосновательна, так как право на неё принадлежит одному только селу Виноградову, к землям которого примыкает церковная земля».
Совет Московского Уездного Земельного постановил решение Хлебниковского Волостного Земельного Комиссариата утвердить.
1922 год: принят Земельный кодекс РСФСР. За волостями, селениями и другими сельскохозяйственными объединениями в постоянное трудовое пользование закреплялось количество земли, которое на тот момент находилось в фактическом трудовом пользовании и было законно предоставлено постановлениями земельных органов или съездов советов (волостных, уездных и губернских).
Во времена НЭПа получил широкое развитие в окрестных поселениях «клубничный бизнес». Клубнику на пахотных землях, на лесных угодьях, на землях сельских сообществ и на частновладельческих отрубах.
«Отчёт по устройству Хлебниковского лесничества 1927–1928 г.» : «Доходных участков в Хлебниковском лесничестве может быть много, т.к. здесь сильно развивается клубниководство и местное население с охотой арендует лесные участки для этой цели. Лесоустройство находит возможным сдавать в аренду для этой цели лесосеки лиственничного хозяйства с условием производства культур за счёт арендатора через 5-6 лет».

1924-1925: укрупнение волостей, разукрупнение сельсоветов

Количество уездов Московской губернии в 1923 году - 17, в таком виде они просуществовали вплоть до проведения районирования в 1929 году. Процесс укрупнения уездов сменился процессом укрупнения низовой административной сети — волостей.
К 1924 году в Коммунистической волости было 18 сельсоветов, в том числе — Виноградовский, Клязьминский, Павельцевский, Троицкий, Хлебниковский.
23 ноября 1925 года произведено разукрупнение сельских советов. Из состава Виноградовского сельсовета выделен Грязновский; из Клязьминского — Воскресенский; из Троицкого — Новосельцевский; из Павельцевского — Котовский.

Пристанционный посёлок Хлебниково: де-факто

Фрагмент карты "Москва и окрестности". 1931 г.

Пристанционный посёлок Хлебниково образовался на бывших крестьянских надельных землях сёл Хлебникова и Котова. Часть общинной земли после постройки Савёловской железной дороги и открытия станции, крестьяне сдавали в аренду под застройку. В 1913 году осуществлялось разверстание земель села Хлебниково на личные отрубные участки, которые тоже частично были проданы или сданы в аренду под строительные места для дачных домов. Таким образом и сложилась планировка и застройка пристанционной зоны.
Однако наряду с дачными участками частично сохранялись и сельскохозяйственные угодья мелких собственников и арендаторов. Среди жителей пристанционного посёлка, не имевшего на тот момент ни официального статуса, ни уникального названия, были как владельцы дачных домов, извлекающих из них доход, так и сельские жители, основным занятием которых было возделывание земли и получение урожая. Сдача внаём на летнее время комнат практиковалась в то время не только в специально выстроенных и предназначенных под дачи домах, но и в сельских усадьбах — для сельчан это был способ получения дополнительных средств.
В справочниках-путеводителях по окрестностям Москвы (1926 и 1930 г. издания) дачный посёлок Шереметьевский описывается как живописный, но малонаселённый. Он был расположен среди леса, богатого ягодами и белыми грибами, состоял из 20 дворов и был «скучен и одинок, и дачников в нём было очень мало». Помещение на лето можно было снять также в деревне Сумароково, которая состояла из 30-40 домов и располагалась в двух километрах от станции Шереметьевской. «Ближайший кооператив в Хлебникове в 2 км. Цены на комнаты здесь около 100 руб. за сезон. В 2 км от платформы — деревня Капустино. Она расположена по Дмитровскому шоссе и одним концом своим почти сливается с деревней Хлебниково. Дачников там бывает очень мало».

Примерно так выглядел железнодорожный вокзал в Хлебниково. На фото изображен вокзал в Щёлково, но это типовое здание для всех ж/д вокзалов той поры.

Пристанционный посёлок Хлебниково был гораздо привлекательнее с точки зрения летнего отдыха: «На 21 километре поезд делает одну из больших остановок по Савёловской железной дороге. Станция Хлебниково вместе с примыкающим к ней посёлком напоминает маленький провинциальный городок. 35-50 домов выстроены по типу городских особняков, причем попадаются даже двухэтажные постройки. В помещениях станции есть весьма приличная парикмахерская, а роскошному с разнообразными яствами буфету предоставлен даже отдельный уютный зал.
Продуктовые потребности приезжающих удовлетворяются поселковыми магазинами Кредитного товарищества и Уторга. Лекарственная помощь обслуживается Хлебниковской аптекой, имеющей большое количество различных медикаментов.
В центре посёлка большие дома, в которых находятся Исполком Коммунистического района, отделение волостной милиции и камера Нарсуда. Здесь же сосредоточены партийные, комсомольские и культурно-просветительские организации. Рядом со станцией — клуб с читальней, а невдалеке оборудована хорошая спорт-площадка, в летние вечера всегда переполненная физкультурниками. Цена на дачи здесь высокая по причине большого притока дачников. Две-три комнаты стоят 150–300 руб.
В десяти минутах ходьбы от станции, прихотливо извиваясь, протекает речка Клязьма, на которой в этом году для дачников оборудуется лодочная пристань с большим количеством моторных и весельных лодок. Среди тени высоких деревьев в одной версте от станции притаилась одинокая прядильная фабрика, принадлежащая частному владельцу Пинусу. На фабрике работает около 300 человек рабочих, преимущественно женщин. В 3-х верстах от Хлебникова находится другая — им. товарища Зиновьева».
«Высокие берега Клязьмы, прозрачная вода реки, большие песчаные отмели на ней, открытые поляны и смешанный лес вблизи — всё это даёт удивительно разнообразные и красивые виды.
При станции посёлок Хлебниково, далее сливающийся с деревней того же названия. Здесь помещается Коммунистический РИК. Сады, окружающие дачи посёлка (их около 90), спускаются к реке Клязьме. Дачи и главные улицы освещаются электричеством. Отдельные дачные помещения сдаются по цене 150-250 руб. за сезон.
Снабжение продовольствием налажено: здесь имеются два кооперативных магазина, пекарня, палатки, открывающиеся на летнее время, чайные и столовые. На Советской улице помещается аптека; амбулатория при фабрике в деревне Хлебниково. При посёлке своё почтовое отделение и там же телефон-автомат. Есть клуб, в котором устраиваются кино-сеансы и спектакли; при клубе совторгслужащих — библиотека.
Меньше чем в километре, по другую сторону линии, также на берегу реки Клязьмы, расположено село Павельцево. Живописность его местоположения привлекает большое количество дачников. Крестьянские домики сдаются по 150-200 рублей за сезон. Продукты жители закупают в пос. Хлебникове; имеется продуктовая палатка, молочные продукты есть в колхозе.
По обе стороны железнодорожного пути расположены село Котово-Спасское (налево) и село Щапово (направо). Оба села электрифицированы. Домики Спасского-Котова разместились на высоком берегу Клязьмы у соснового парка бывшего имения Юсупова. В реке прекрасное купанье. Цены на комнаты в крестьянских домах 40-60 рублей в сезон. В Щапове дома дачного типа, и цены там несколько выше. Предположено открыть отделение общества потребителей. В селе Котове ягодные (клубничные) плантации. Дальше по берегу Клязьмы в 2 километрах от станции Хлебниково, находится деревня Покровское-Ивакино и совхоз Мысово, где можно получить сельскохозяйственные продукты.
Жители упомянутых деревень пользуются магазинами, почтой и лечебными учреждениями посёлка Хлебниково.
Хорошая охота на лис. В реке Клязьме рыбная ловля, особенно хорошая против Мысово и Павельцево. В лесу много грибов. Прогулки: Спасское-Котово (1/2 километра), Павельцево (1 километр), Троицкое-Шереметьево (5 километров), Осташково (9 километров)».

Дело № 151: «Не хотим в посёлок!»
К концу 1926 года был подготовлен проект, устанавливающий границы пристанционного дачного посёлка Хлебниково. Работал над проектом землемер-землеустроитель Бабыкин. Пристанционный посёлок в километре от деревни Хлебниково был фактически новым поселением, которое возникло и развивалось так, как возникают и развиваются прочие дачные поселения в Московской губернии «при недалёких от Москвы станциях Московского железнодорожного узла». Новая административно-территориальная единица предусматривала наличие поселкового совета.
Возможно, именно по этой причине в 1927 году был ликвидирован деревенский Хлебниковский совет, а в 1929 году Хлебниковский сельсовет был вновь образован, но, очевидно, речь шла о совете пристанционного посёлка. К этому времени в состав Коммунистической волости вошли 34 сельсовета, в том числе Виноградовский, Воскресенский, Грязновский, Клязьминский, Котовский, Новосельцевский, Павельцевский, Троицкий, Хлебниковский.
Согласно данным всесоюзной переписи 1926 года в деревне Хлебниково был сельсовет, ветеринарный пункт, сторожка МКХ, прядильно-ткацкая фабрика. Деревня состояла из 488 домохозяйств (из них 214 — крестьянских), в которых проживало 1799 человек (843 мужчины, 956 женщин).
В посёлке Хлебниково был поселковый совет и амбулатория. В 1925 году постоянного населения в посёлке Хлебниково было около 300-400 человек, а в летний период оно увеличивалось до 600-700 за счёт отдыхающих. В 1926 году количество домохозяйств составляло — 138 (из них 11 крестьянских), проживало 567 человек (274 мужчины, 293 женщины). Таким образом, общая численность жителей в двух населённых пунктах Хлебниково составляла 2 366 человек.

Фрагмент карты "Москва и окрестности", 1930 г.

От юридического статуса поселения зависела не только его административная структура и его место в структурах более высокого порядка, но и некоторые правовые нюансы: нормативы размеров земельных участков, находящихся в личном пользовании, тарифы налогообложения.
Каково было в то время юридическое определение посёлка, и чем посёлок отличается от деревни или села? Посёлок — низовая административно-территориальная единица, населённый пункт, расположенный вне городской черты. Различали рабочие, курортные и дачные посёлки. Население рабочих и курортных посёлков (посёлков городского типа) включалось в состав городского населения.
Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 14 июня 1927 года «О дачных посёлках» определяло: «Дачными посёлками признаются населённые пункты, расположенные вне городской черты и имеющие основным назначением обслуживание городов в качестве санаторных пунктов или мест летнего отдыха, если при том сельское хозяйство является основным занятием не более чем для 25% взрослого населения. Дачные посёлки не утрачивают своего характера, если часть населения, не занимающаяся сельским хозяйством, постоянно проживает в них».
В Центральном государственном архиве Московской области сохранилось «дело № 151», которое рассказывает о борьбе крестьян сельских обществ Хлебниково и Котово Коммунистической волости против отнесения их земельных участков к пристанционному посёлку.
Претензии жителей в 1927 году разбирались в земельном комитете Московского уезда и в Московской губернской земельной комиссии.
Против включения сельскохозяйственных отрубов и усадеб мелких землепользователей в границы пристанционного посёлка выступили отдельные граждане (около 20 человек) и представители земельных обществ сёл Котово и Хлебниково (в современной терминологии — представители администрации поселений в интересах жителей поселений).
Строительные участки возле станции были предоставлены гражданам сельских поселений, на этих участках они вели сельскохозяйственную деятельность. Земля в районе станции Хлебниково была разбита на строительные участки, но раздача таковых под застройку Хлебниковским земобществом была прекращена к 1919 году.
Селения Хлебниково и Котово сами нуждались в строительных участках. Включение бывшей территории сельских сообществ в состав посёлка автоматически передавало её в ведение ОМХ, который, по всей вероятности, распределил бы землю в ущерб интересов жителей Котово и Хлебниково.
Присутствующие на заседании в земельном комитете Московского уезда граждане заявили: «Не хотим в посёлок!».

Позиция Отдела Местного Хозяйства (ОМХ): «Пристанционный посёлок в данный момент не оформлен, но фактически находится в ведении ОМХ Московского Уездного Исполнительного Совета. В посёлке много строительных мест — больше 100, — а в ЦИК и в ОМХ поступают заявки на земельные участки, которые отдел вынужден отклонять за неимением свободной земли. Закрепление границ посёлка позволит ОМХ на законных основаниях распоряжаться незастроенными участками».
Комиссия постановила: земельные общества не имеют оснований требовать невключения земельных участков в состав посёлка, так как «земли посёлка ещё до революции вышли из трудового пользования названных обществ и использовались под застройку разными лицами, а со времени революции освоены были Отделом Местного Хозяйства Московского Уисполкома».
Решение комиссии оставляло в силе проект посёлка, за исключением части, касающейся отрубного участков, состоящих в трудовом пользовании Дмитрия Сергеевича Корягина, А.Е. Ковалёва, В.Д. Данилова, Лебедева, А.Г. Селиверстова и А.А. Сергеевой — эти участки было решено исключить из границ посёлка.
Кассационная желоба не имела успеха, решение осталось без изменений.
Комиссия Мосгубземкомиссии определила все кассационные жалобы оставить без последствий: «Хотя означенный посёлок не получил ещё определённого формального титула, однако его юридическое положение среди прочих поселений Московской губернии не вызывает никаких сомнений. В самом деле, п. Хлебниково не является ни городским, ни рабочим, ибо не значится в списке означенных поселений, утверждённом ВЦИК 17/VIII-25 г. Не является он также сельским поселением по составу своего населения. По соображениям здравого смысла Хлебниковский посёлок не может быть отнесён к числу курортных. Таким образом, с точки зрения ВЦИК и СНК от 15/IX-24, Хлебниковский посёлок был квалифицирован лишь как дачный; причисление же его к числу госимуществ невозможно, так как заведование землёй в посёлке осуществлялось органами коммунального хозяйства, а не Уземуправлением. Таким образом анализ юридической природы посёлка при станции Хлебниково вполне совпадает с его фактическим положением дачного поселения».

Трагические судьбы фигурантов дела № 151 и других наших земляков
Судьбы крестьян-фигурантов «дела № 151», по большей части, конечно, не известны. Но о нескольких из них удалось найти некоторые сведения.
Пётр Романович Колотушкин родился 1878 году, сапожник. По одним сведениям, родом из деревни Хлебниково, по другим – из деревни Кривец Ленинского района Московской губернии.
В 1911 году Пётр Романович занял при станции Хлебниково усадьбу, построил там дом, завёл корову и лошадь. У местных арендодателей он снимал земельный участок 8 соток под посев ржи и картофеля, оплачивал сельскохозяйственный налог. Собственного земельного надела не имел, членом земельного общества не являлся.
В 1919 году Колотушкин обратился с просьбой признать его «как относящегося к трудовому элементу, подлежащим наделению землёй в первую очередь при проведении в жизнь положений о социалистическом землеустройстве, т.е. наравне с прочими гражданами села Хлебникова». Попросил выделить ему в пользование «6 участков земли, расположенных сзади его дома» общей площадью около 4,5 гектаров. В этом ему было отказано.
По сообщению Колотушкина, хлебниковские граждане, «стесняя его в землепользовании и покосе, вместе с тем поблизости его дома сдают гражданам посёлка Хлебникова покос в Котовской роще за 6 000 рублей, о чём свидетельствуют квитанция, находящаяся на руках у него, Колотушкина, вносившего от посёлка эту сумму гражданам села Хлебникова».
В 1919 году Петр Колотушкин был признан трудовым элементом, «подлежащим наделению землёй в первую очередь», ему предоставили право пользования 6-ю пустующими участками, расположенными в посёлке Хлебниково с обязательством непременной обработки их «впредь до проведения в жизнь положения о социалистическом землеустройстве». Однако данное положение в отношении Колотушкина так и не было реализовано: на момент рассмотрения жалобы в 1927 году земельные участки не были за ним закреплены и находились в его временном пользовании. Семья Колотушкина к этому времени состояла из 5 человек, в том числе — детей в возрасте от 6 до 12 лет.
В «Книге памяти Московской области» удалось найти имя сапожника-кустаря Петра Романовича Колотушкина, который проживал по адресу: посёлок Хлебниково, Московская улица, дом 7. Дата гибели неизвестна.
Пётр Петрович Панков в 1914 году купил у владельца земельного отруба, хлебниковского крестьянина В. Мотасова, участок размером чуть менее гектара под усадьбу «с целью ведения тут культурного огородничества».
Разрабатывая свой участок в течение более чем 10 лет, Пётр Петрович неоднократно представлял овощи из своего хозяйства на сельскохозяйственных выставках и получал отличия за свои достижения. До издания земельного кодекса 1922 года он платил арендную плату в Отдел Местного Хозяйства УИКа, «поддерживая тем самым престиж уездной волости», а после вступления в силу кодекса платить перестал, «признавая её [т.е. арендную плату] незаконной».
Упомянутый в связи с протестом против включения личного участка в границы пристанционного посёлка, Пётр Петрович Панков, по счастью, не подвергся репрессиям. Воспоминаниями о нём в 2009 году поделился житель Хлебниково (ул. Станционная) Анатолий Васильевич Смирнов: «В семье Панковых было две дочери, существенно старше меня. Обе они, вместе с матерью, работали в советском учреждении-райисполкоме. Старик Панков относился к власти критически и на этой почве ушёл из семьи, выстроил себе на ничейной земле сносное жилище, его внутреннюю стену занимал стеллаж с книгами. Его домишко располагался недалеко от сегодняшнего Мемориала, который был сооружён значительно позже. У меня был старший товарищ-выпивоха. Где-то в конце 1940-х годов он затащил меня к старику Панкову, с чекушкой. Я был поражён большим количеством книг, пожелтевших от времени. Моё внимание привлекли весьма невзрачные, одинаковые по формату, книжечки Максима Горького. Это были «босяцкие» рассказы, изданные, кажется, Сытиным. Я стал брать у хозяина эти и другие книжки для чтения, и всегда возвращал их вместе с чекушкой. Старик много рассказывал мне про дореволюционную жизнь, про времена, когда он любил Горького, и весьма порицал его за возвращение в Россию, особенно за его хвалебные рассказы о строительстве Беломорканала. Тем более, что все жители нашей улицы каждый день видели заключённых — строителей канала. Их жизнь была весьма далёкой от той, которую живописал Горький. Что стало с книжным архивом старика Панкова, мне неизвестно. Младшая дочь Панкова умерла несколько лет назад, наследники выбросили в мусорный контейнер много старинных вещей, в том числе и книг».
Известное в народе «садоводство братьев Архангельских» (на самом деле садоводством занимался только один из братьев) существовало в Хлебниково, предположительно, как минимум, с 1912 по, максимум, 1926 гг.
Кустарь-садовод Дмитрий Сергеевич Архангельский родился в 1879 году, а его брат, врач Борис Сергеевич Архангельский — в 1881 году в Москве. Когда они оба погибли, выяснить пока не удалось. Тем не менее, запись о каждом из братьев есть в «Книге памяти Московской области».
Установить местоположение участка удалось благодаря архивному «делу № 151», карте 1930 года и свидетельству Василия Васильевича Кузнецова (младшего).
В заявлении земельного сообщества села Котово упомянуто, что «…вся площадь бывшего садоводства братьев Архангельских» была предоставлена в арендное пользование «на определённое время и с выполнением точных условий её обработки» и представляла собой неудобье. В дореволюционный период Котовское земельное общество сдавало в аренду под застройку участки, «лежащие параллельно железной дороги и испещрённые оврагами и карьерами».
Воспоминания жителя села Котова, автора книги «Родословная моего села» Василия Васильевича Кузнецова (Солнечного) говорят о том, что под садоводство Архангельскому был сдан так называемый Шелудивый луг — заливной, кочковатый, неудобный.
В литературе пока удалось найти лишь одно, но, безусловно, ценное упоминание семьи Архангельских. В автобиографической книге «Записки уцелевшего» Сергей Голицын рассказывает, в том числе, о жизни в Хлебниково и Котово с 1930 по 1932 год. Его семья снимала жильё… у тех самых Архангельских!
«Новый домохозяин Архангельский был владельцем цветоводства и во времена нэпа процветал, сумел построить двухэтажный кирпичный дом. Но к моменту нашего поселения он сидел в тюрьме; мои родные видели его только однажды, и то издали. Его привезли гепеушники, и он показал им, где закопал серебро и драгоценности. Клад откопали, и он был вновь увезён, уже навсегда.
Нижний этаж занимала его семья, а также брат — участковый врач. Комнаты верхнего этажа хозяева предоставили нам. Дом этот был весьма оригинальной архитектуры — никаких украшений, на фасадной стене — единственное грандиозное окно, нижняя его половина приходилась на первый этаж, верхняя — на второй. Брат Владимир острил, что с поезда виден стоящий под кроватью ночной горшок».
Дочь Бориса Сергеевича стала знаменитой спортсменкой. Мастер спорта СССР Алёна Архангельская — первая женщина-чемпионка Советского Союза по парусному спорту. Под руководством Елены Борисовны Архангельской была воспитана целая плеяда мастеров водномоторного и парусного спорта, завоёваны многочисленные призы и медали.

1929 год: образование Коммунистического района

14 января 1929 года проведена административно-территориальная реформа на всей территории РСФСР. В числе других областей была образована Центрально-промышленная область с центром в Москве. 24 апреля 1929 года утверждена схема деления области. 3 июня 1929 года Центрально-промышленная область была переименована в Московскую область.
12 июля 1929 года - в составе Московской области выделено десять округов и 144 района. Бывший Московский уезд целиком вошёл в состав Московского округа.
Из части территорий бывших Коммунистической, Трудовой и Ульяновской волостей образован Коммунистический район, административным центром которого стал дачный посёлок Хлебниково.

Газета «Ударная»
21 марта 1931 года вышел первый номер районной газеты «Ударная».
«Сегодня в нашем районе выходит первая печатная районная газета. Сознавая всю важность этого момента, местные партийные, профессиональные и советские организации должны всячески содействовать продвижению газеты в самую гущу масс, доведя её до каждого рабочего, до каждого колхозника и крестьянского двора. Наряду с этим необходимо поставить вопрос о вовлечении широких масс в участие в жизни и работе газеты. Только на основе активного участия рабселькоровских масс в печати мыслимы жизненность и действительность газеты. Под лозунгом «каждый ударник — рабкор и каждый колхозник — селькор» превратим нашу районную печать в действительно могучее оружие борьбы за генеральную линию партии».
Материал для районной газеты писали не только штатные работники, но и активисты общественной деятельности — рабочие и сельские корреспонденты (рабселькоры).
Корреспонденцию в газету нужно было направлять по адресу: ст. Хлебниково, райком ВКП(б), редакция «Ударной»; причём письма в редакцию можно было отправить бесплатно — «рабкоры и рабселькоры могут посылать корреспонденцию без марок».

Рабселькоры. Фото из архивов РКАКДФ с сайта http://www.istpravda.ru/digest/12860/

Сталин назвал рабселькоров «командирами общественного мнения, старающиеся направить неисчерпаемые силы этого величайшего фактора на помощь партии и соввласти в трудном деле социалистического строительства». Перед самодеятельными корреспондентами были поставлены задачи разоблачения различных недостатков и освещения наиболее ярких положительных сторон социалистического строительства.
Любопытно, что данная задача формулировалась не как информирование читателей о каких-либо новостях, а именно как «борьба за» и «борьба против». Например, «селькоры колхозов должны быть в первых рядах борцов за социалистическую организацию труда в колхозах, … должны организовывать показ преимуществ колхозов перед единоличными хозяйствами, разоблачая манёвры кулачества и его агентуры в лице правых оппортунистов и «левых» загибщиков».
5 мая 1931 года началась «декада печати»: «продвинуть газету и книгу в массы, сделать печатное слово достоянием каждого рабочего и колхозника, помочь организациям в очистке от правооппортунистических настроений по отношению к печати».
Газета «Ударная» на четырёх полосах выходила в первом полугодии 1931 года один раз в пять дней. Такая периодичность, удивительная для современного человека, привыкшего к семидневной календарной неделе, неслучайна. Дело в том, что в период с 1929 по 1931 годы была предпринята попытка перехода на так называемую «пятидневку».
Первоначально тираж «Ударной» составлял 4 000 экземпляров. Газета распространялась по подписке. Во втором полугодии постановлением бюро райкома тираж планировали увеличить до 6 000, а в течение 1932 года — до 10 000. Какими методами предполагалось этого добиться? При помощи «разъяснительной работы». Агитаторы из партийных, профсоюзных и общественных организаций уговаривали рабочих и колхозников подписываться на газету.
Однако план подписной кампании удалось выполнить не сразу. К концу 1931 года на «Ударную» были подписаны 50% от предполагаемого числа читателей. «Почтовые агентства безответственно относятся к подписной кампании. Контрольные задания на «Ударную» никем не выполнены», — писала газета.
С 1 января 1932 года «Ударная» стала выходить три раза в декаду. Но тираж, вопреки плану в 6 000, составил 4 500 экземпляров. Продажа газет «Ударная» в розницу была организована на Савёловской железной дороге: «Районному отделу связи (почта — Хлебниково) требуются распространители газеты «Ударная» в поездах, на выгодных условиях. Обратиться на почту Хлебниково».

Савёловская железная дорога
Регулярное транспортное сообщение поселений, лежащих на территории Коммунистического района, со столицей и между собой обеспечивала Савёловская железная дорога. До 1940 года она была одноколейной, что ограничивало пропускную способность.
Учитывая, что население района с каждым годом росло за счёт миграции из других областей, поезда не справлялись с перевозкой пассажиров: «Новое расписание поездов Северных железных дорог ставит огромные трудности перед сотнями рабочих и служащих, едущих в Москву на работу. Утренний поезд, прибывающий из Савелова на станцию Хлебниково в 8 час. 42 мин., до того перегружен, что многие желающие попасть в Москву с этим поездом рискуют жизнью. Вагоны со всех сторон облеплены пассажирами, множество пассажиров со ст. Бескудниково и Окружная вынуждены ждать следующего поезда, который идёт только через два часа. Отсюда и опаздывание на службу, и невыходы на работу, и увеличение несчастных случаев. Предлагаю президиуму РИК’а и райпрофсовета возбудить ходатайство перед управлением Северных железных дорог о пуске дополнительного состава со станции Хлебниково — Москва в 9 часов утра, что, безусловно, облегчит переезд и разгрузит поезда дальнего следования».

Иллюстрация с сайта sovietart.net

Окрестности станции Хлебниково, — крупного узлового разъезда, — в 1930-е годы представляли собой печальное зрелище: «Волосы дыбом становятся у нового человека, попавшего на станцию Хлебниково от тех преступных безобразий, которые творятся на пакгаузе. Да его уж нельзя и называть пакгаузом — это утильбаза или, вернее всего, база преступлений. Советую каждому гражданину заглянуть самому в свободное время, а РКИ — в специально отведенное время, так как всех прелестей поместить не хватит 4 страниц нашей маленькой «Ударной».
От станции Хлебниково до РИК’а весь откос полотна железнодорожной линии загружен стройматериалом, топливом, удобрением и т.д. Вот они, горы прошлогодней извести, заросшей травой. Между прочим не забудьте, что означенная известь пришла на адрес райсельхозсоюза для удобрения крестьянских полей, которым нужны удобрения так же, как райсельхозсоюзу лимиты. Да ну, что там известь, лимит и т.д. — подумаешь, большое дело! Давайте последуем дальше. Лежит утильное тряпьё, неизвестно какое время, но, конечно же, немалое, так как почти на все 100% пришло в негодность, завалено мусором, кирпичом, цементом, углём и т.д. Этот вид утильсырья особенно ценен, промышленность ждёт его, и, вероятно, не дождётся при таких порядках, а районные организации бьются над вопросом, смогут ли они выполнить заготовку тряпья на 100%.
Пройдя дальше, увидим свалки из вагонов прямо под откос шерсти, цемента, торфа, утильной верёвки, каменного угля, решет, бочек порожних, шпуль с заводов и т.д., и всё это вместе перемещалось, побилось, поломалось, большинство пришло в негодность, как после мамаева побоища.
Весь этот ценный в своё время груз стоит месяцами, а некоторый годами, тормозит работу станции, приносит немалые убытки тем хозяйствам, которые преступно относятся к этим ценностям. РКИ следует в самое непродолжительное время принять соответствующие меры, чтобы спасти часть ценностей, которые ещё не погибли».

Коллективизация. Сельское хозяйство

Во второй половине 1920-х годов важнейшей задачей экономического развития СССР стало превращение страны из аграрной в индустриальную, обеспечение её экономической независимости и укрепление обороноспособности. Основным направлением модернизации экономики стало преобразование аграрного сектора. Состоявшийся в декабре 1927 года XV съезд ВКП(б) провозгласил «курс на коллективизацию».
Кризисы хлебозаготовок в конце 1927 и в конце 1928 годов подтолкнули к тому, что перевод сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства стал рассматриваться как средство решения хлебной проблемы в самые короткие сроки и одновременно средство ликвидации кулачества как главного врага Советской власти.
Летом 1929 года был провозглашен лозунг «сплошной коллективизации» крестьянских хозяйств целых округов. Накануне сплошной коллективизации экономические меры воздействия на крестьянство и, прежде всего, на его зажиточную часть (рост налогообложения) стали дополняться политическими (лишение избирательных прав), а затем и административно-репрессивными. Цель этого — подтолкнуть крестьянство на «столбовую дорогу» коллективизации.
К концу 1929 года в Московской области было: 1 709 колхозов, в них было объединено более 26 тыс. хозяйств, 132 тыс. человек, более 57 тыс. гектаров посевных площадей.
В среднем на один колхоз приходилось чуть более 15 хозяйств, 77 человек и 33 гектара посева.
Среди членов колхозов Московской области 59,4% не имели рабочего скота в индивидуальном владении; около 40% — не имели коров.
По уставным формам колхозы Московской области распределялись следующим образом: коммун — 107 (6,3 %), артелей — 699 (40,9%), товариществ по совместной обработке земли — 903 (52,8 %). К концу 1929 года колхозы Московской области были мелкими и экономически слабыми.
В районах сплошной коллективизации организовывались районные объединения колхозов (райколхозсоюзы).

Коллективизация в Коммунистическом районе
С 1927 по всей стране была развернута кампания по коллективизации — объединению общественных крестьянских наделов и единоличных отрубов в коллективные хозяйства. Земля за колхозами закреплялась на вечное, бессрочное пользование, и распоряжаться ею мог только колхоз. Сельскохозяйственные земельные участки мелких собственников всё равно в начале 1930-х гг. были в добровольно-принудительном порядке обобществлены и вошли в состав колхозных угодий.

Крестьяне не горели желанием вливаться в колхозный коллектив: «В 1929 году в Котово-Щапово организовался колхоз. Но многие местные крестьяне имели отрубное землепользование и поэтому не все сразу решались перейти к объединённому сельскому хозяйству. При организации колхоза, на первых порах в него вошло только 12 хозяйств села Котово и 4 крестьянских двора деревни Щапово. Во главе колхоза встал Иван Сергеевич Шишков.
В колхозе постоянно шла борьба за руководство. И.С. Шишкова вскоре на этом посту заменил Михаил Михайлович Тюренков. Но последний являлся бывшим предпринимателем, имел своё колпачное производство, на котором работали местные крестьяне. Поэтому в 1932 году его раскулачили и выслали, вменив в вину якобы то, что он не способствовал развитию своего колхоза, а наоборот, тормозил его. После М.М. Тюренкова председателем колхоза стал Немков, который был убит…».
К концу января 1930 года уровень коллективизации Московской области составлял 14,1%, а к 20 февраля этот показатель достиг 73,6%. Таким образом количество колхозов выросло более чем в 5 раз за 20 дней! Среди вновь созданных учтённых хозяйств были и фиктивные, «бумажные» колхозы, и созданные в результате административного нажима.
2 марта в «Правде» была опубликована статья И.В. Сталина «Головокружение от успехов». Вместо объективного анализа ситуации Сталин всю вину взвалил на работников местных органов.
14 марта 1930 года - постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении». В постановлении среди областей, в которых «искривление политики партии приняло значительные размеры», была названа и Московская область.

Колхозы, созданные насильственным путём, стали разваливаться, а крестьяне — выходить из них. В итоге массового оттока крестьян уровень коллективизации в Московском регионе составлял на 1 апреля 1930 года 12,3%, на 1 мая — 7,3%.
К марту 1931 года в Коммунистическом районе было 38 колхозов с общим количеством хозяйств 1 163 (коллективизация сельского хозяйства достигла 19,5%). Однако большинство этих хозяйств были слишком мелкими и не могли ещё дать того материального эффекта, который изначально предполагался.
Была поставлена задача «в текущем [1931] году добиться перевода четверти бедняцко-середняцких хозяйств на путь коллективизации». В апреле количество колхозов в районе увеличилось до 53 (25,5%).

Агитация за колхоз
В рамках широкомасштабной кампании по коллективизации реализовывались различные мероприятия, основанные, — если судить по газетным статьям, — на убеждении людей в преимуществах коллективного хозяйства перед единоличным.
В частности, агитаторы, которые назывались «красными свахами», ходили по сёлам и «сватали» единоличников в колхозы.
Агитаторы и пропагандисты проходили специальное обучение: «При райкоме ВЛКСМ организуются месячные курсы пропагандистов, на которые каждая ячейка ВЛКСМ должна выделить одного комсомольца».
На самом же деле в отношении единоличников применялись методы кнута и пряника с преобладанием кнута. Кто-то вступал в колхоз под давлением аргументов «красных свах». Но, помимо собственно пропаганды и агитации, на полных оборотах работал уже карательный механизм, целью которого была не только расправа с неугодными элементами, открыто выступавшими против коллективизации, но и запугивание тех единоличников, которые молча саботировали вступление в колхозы.

Кулаки
Врагом трудового народа были объявлены так называемые кулаки. Когда 27 ноября 1929 года Сталин объявил о переходе от «ограничения эксплуататорских тенденций кулаков» к «полной ликвидации кулачества как класса».
Три категории кулаков:
1) «Те, кто принимал участие в контрреволюционной деятельности». Они должны быть арестованы и отправлены на исправительные работы в лагеря ОГПУ или расстреляны в случае оказания сопротивления, семьи их должны быть высланы, а вещи конфискованы.
2) «Не проявившие себя как контрреволюционеры, но всё-таки являющиеся сверхэксплуататорами, склонными помогать контрреволюции». Они должны быть арестованы и сосланы вместе со своими семьями в отдаленные регионы страны.
3) «В принципе лояльные к режиму». Они должны быть выселены из прежних мест обитания и устроены на жительство «вне зон коллективных хозяйств, на худородных землях, требующих возделывания».
Декрет уточнял, что число кулацких хозяйств, подлежащих ликвидации в течение четырёх месяцев, составляет 3-5% от общего числа хозяйств.

Д. Белюкин (р. 1962). Зеркало

В каждом округе действовала тройка, состоявшая из секретаря партийного комитета, председателя исполнительного комитета местного Совета и ответственного от ОГПУ. Операции проводились непосредственно комиссиями и бригадами по раскулачиванию. Список кулаков первой категории, в котором в 1929 году было шестьдесят тысяч отцов семейств, согласно «подлежащему обнародованию плану», был в ведении исключительно органов ОГПУ. Что касается списков кулаков других категорий, то они были подготовлены на месте согласно «рекомендациям» активистов деревни.
Но как на практике различить вторую и третью категории? Чем вообще отличается кулак от середняка или бедняка? После первой волны раскулачивания, в январе-феврале 1930 года уже нельзя было использовать критерии определения кулацкого хозяйства, выработанные в предшествующие годы. Кулаки заметно обеднели и с трудом выносили возрастающее бремя налогов.
«Колхоз «Вешки» Коммунистического района насчитывает 3 крестьянских хозяйства, рабочих — 9 членов, служащих — 4, имеет 17 голов рогатого скота, 5 лошадей. Вокруг колхоза расположено около 60 единоличных крестьянских хозяйств. … Роста колхоза нет, и при существующем положении на селе не может быть, так как нет правильной расстановки классовых сил. «Бедняков нет, кулаков тоже нет, крестьяне просто хорошо живут», — говорит один из местных хозяйственников-руководителей. Со стороны местных сельских организаций и партийцев колхоза мер борьбы с сопротивлением зажиточного крестьянства не ведётся. Налицо заведомое сглаживание наличия классовых врагов на селе».
При отсутствии внешних признаков богатства комиссия должна была прибегнуть к старым спискам, сохранившимся в деревенских советах, к осведомителям ОГПУ, к разоблачительным выступлениям соседей, привлечённых возможностью разграбить чужое хозяйство. Раскулачивание часто служило предлогом для сведения личных счётов.
Районная газета отмечала, что «в то же время в Хлебникове имел место явный «левацкий» загиб, когда во вновь выявленных кулацких хозяйствах оказалось большинство середняков».

Репрессии
Прокатившаяся по всей стране в 1930-е годы волна массовых репрессий затронула и наших земляков. Например, в первой половине 1931 года, в ходе кампании по коллективизации были осуждены и на разные сроки лишения свободы, принудительных работ, конфискации имущества 16 человек из Коммунистического района.
Среди них — жители деревни Хлебниково:
лишенец Ф.И. Корягин (1 год принудительных работ и конфискация лошади с упряжью), Н. Корягин (1 год принудительных работ), Мария Смирнова (500 рублей штрафа).
В деревне Виноградово: кулак Н. Романов, лишенцы П. и Е. Михайловы были на 2 года лишены свободы со ссылкой на 3 года.
Житель Павельцева Сафронов получил приговор — 1 год принудительных работ с конфискацией имущества.
Чуть позже, в октябре того же года судебной бригадой по хлебозаготовкам, организованной прокуратурой, были проведены два судебных показательных процесса за несдачу заготовок кулацко-зажиточной частью деревень Хлебниково и Клязьма.
По Хлебникову были приговорены:
Колотушкин И.И. — 1 год лишения свободы с конфискацией имущества на 3 000 руб.;
Сидорова — 1 год принудительных работ и конфискация имущества на 2 000 руб.;
Шипелин — 1 год принудительных работ и конфискация имущества на 100 руб,
Калёнова (напечатано — Коленова) — 6 месяцев принудительных работ и конфискация имущества на 500 руб.;
Костров — 1 год принудительных работ и конфискация имущества на 500 руб.;
Артеньева — конфискация имущества на 750 руб.
По Клязьме:
Новожилов — на 500 руб.,
Тарасов — к 6 месяцам принудительных работ;
Васильев — 1 год 6 месяцев лишения свободы.
Но это были только «первые ласточки» массового террора, который развернулся несколькими годами позже.
Вот статья из районной газеты «Как выявляется кулак»: «Некоторыми сельсоветами принято кулака на селе «не замечать» (Клязьминский, Ерёминский и др.). Не «заметил» их и Шереметьевский поссовет. Михеев, пользовавшийся наёмной рабочей силой, не плативший за неё страховки, освобождён в этом году от сельхозналога. Такая поблажка кулаку есть вредная политическая близорукость, именуемая правым оппортунизмом на практике, с которым партия беспощадно борется. Не мешает это усвоить председателю Шереметьевского поссовета. М.И.».
За не торопящимися вступать в колхозы единоличниками был установлен бдительный контроль со стороны колхозной, партийной и комсомольской общественности, потому что на единоличников смотрели как на потенциальных колхозников (был же поставлен план по 100%-ой коллективизации!). Точнее, не на них самих, а на их имущество, которое рано или поздно должно было поступить в общую казну: «В селе Алтуфьево проживает некий М. Кузнецов, который за короткое время прирезал трёх телят и трёх племенных коров, продавая кило мяса по 5-7 рублей. Сельсовет и уполномоченный РИК’а не замечают этого злостного убоя, мер никаких не принимают, а ведь примеру Кузнецова следуют и другие граждане, беспощадно уничтожая свой скот. Местным организациям надо принять срочные меры к злостным истребителям своего скота, привлекая их к судебной ответственности».
В связи с этим в 1931 году в районе была развёрнута кампания по сохранению скота. Активисты — в основном, комсомольцы и члены ВКП(б), — в порученном их вниманию поселении должны были учесть поголовье, обо всех случаях несанкционированного убоя сообщать и «принимать меры». Любопытно отметить, что некоторые комсомольцы отказывались от участия в кампании, либо сознательно скрывали выявленные факты. Из районных активистов в газете названы, например, работник Мысовского совхоза комсомолец Красюков, а также сотрудник фабрики «Пролетарская отрада» некий Берлин.
Не только личный скот, как потенциально подлежащий обобществлению, попадал в поле зрения властей и общественности. Без санкции административных органов люди не имели права продавать недвижимое имущество. Об этом рассказала статья под заголовком «Антисемит под прикрытием профбилета»: «В посёлке Хлебниково проживает некий гражданин Осоцков, бывший подрядчик, имевший до революции наёмную силу. Используя все возможности, Осоцков сумел прикрыть себя как бывшего эксплуататора и пролезть в ряды членов профсоюза. Этими путями гр. Осоцков оградил себя от внимания соответствующих органов. Незаконно прикрываясь правами рабочего, гр. Осоцков пользуется большим доверием у председателя поссовета, получает у него доверенность на продажу своего дома без ведома райфо и РИК’а. Продажа дома вызвана неспроста, в этом доме проживает некий Энгельсберг — парикмахер, который не приходится по вкусу Осоцкому из-за его национального происхождения (еврейское). Энгельсбергу не под силу спекулянтская квартплата, которую с него дерёт Осоцков. Внося в депозит банка плату, предусмотренную законом, Энгельсберг начинает подвергаться всякого рода репрессиям со стороны Осоцкова, вплоть до таинственного обрыва электропровода, не говоря уже о тех издевательствах, которым подвергается Энгельсберг благодаря его национальности. Нет сомнения, что здесь имеет место контрреволюционная вылазка классового врага. Интересно знать: чем руководствуется суд, подтверждая правильность продажи дома, и долго ли гражданин Осоцков безнаказанно будет насаждать «культуру» великодержавного шовинизма? Прокуратура должна заняться этим делом и очистить посёлок от лиц, не имеющих ничего общего с трудящимся населением».
Трудно установить достоверно, действительно ли продажа дома была вызвана национальной или личной неприязнью к квартиранту.

«Беляевщина» и «володинщина» в Коммунистическом районе
Следует отметить, что не только молчаливый саботаж в отношении советских нововведений, но и открытое сопротивление коллективизации действительно имело место. Некоторые люди не стеснялись публично выражать свои сомнения в эффективности коллективного ведения сельского хозяйства. Другие не только отказывались сами, но и убеждали односельчан воздержаться от вступления в колхозы. Случались одиночные и групповые выступления, направленные на подрыв колхозной деятельности, выражавшиеся в порче колхозного имущества, избиении, а в исключительных случаях — убийствах или покушениях на убийство активистов и колхозников.
В 1931 году районная газета ввела в обиход термин «беляевщина», по фамилии семьи из Жостово, занимавшейся деятельностью, подрывающей колхозное дело. А по фамилии председателя Клязьминского сельсовета и колхоза им. Коммунистического РИК’а (тоже 1931 год), было поименовано явление «володинщина».
Осенью 1931 года в деревне Сухарево случилось чрезвычайное происшествие — поджог скотного двора колхоза «Новая жизнь». Сельскохозяйственные и промышленные коллективы Коммунистического района не только выразили официально своё негодование по поводу «вылазки классового врага», но и организовали материальную помощь пострадавшему колхозу.
К началу 1930-х гг. стало общей публичной тенденцией усматривать в различных нарушениях любой степени тяжести (будь то пьянство, прогул работы, задержки в выполнении производственного плана, посевной кампании по объективным и субъективным обстоятельствам, хулиганство или убийство в целях ограбления и т.п.) происки врагов, пособничество идеологическим противникам, дискредитацию власти; обобщённо говоря — «вредительство» по мотивам «классовой ненависти».
22 мая 1931 года в деревне Долгиниха некто Буланов из деревни Канаиха, «встретив милиционера фабрики «Красная Поляна» Ерахтина, напомнил ему случай производственного ареста в селе Рождествено по делу избиения колхозника и стал упрекать милиционера за службу в милиции. На ответ Ерахтина, что он всегда сознательно исполнял и будет исполнять свои служебные обязанности, Буланов ударил милиционера Ерахтина кулаком и, свалив его с ног, при помощи своих родственников В. Бабанова, Н. Ярославцева и М. Кабашова затащил в сени дома, принадлежащего Ярославцеву. Заперев все входы, эта компания избила Ерахтина до потери сознания и окровавленного выкинула на улицу. Нет никакого сомнения, что здесь имела место прямая, немаскированная вылазка классового врага».

Колхозные проблемы
Несмотря на радужные перспективы коллективного ведения сельского хозяйства, которые рисовали агитаторы, в реальности колхозы, на первых порах своего существования, испытывали немало проблем. Посевной и уборочный планы спускались «сверху», порой они были изначально далеки от реальности, и могли неоднократно корректироваться в сторону увеличения. В связи с этим возникали скандальные разборки на низшем и среднем административных уровнях, нередко дело доходило до суда.
Практически независимо от степени вины более жёсткие приговоры выносились ответственным лицам и «классово чуждым» (бывшим чиновникам, купцам, зажиточным крестьянам, лавочникам, ремесленникам), а те, кто административных должностей не занимал и при этом имел «правильное» социальное происхождение, при прочих равных могли отделаться общественным порицанием.
С 1931 года с целью взаимной выгоды к каждому району Москвы был прикреплен сельский район Московской области. В связи с этим райкомы партии обязали партийные организации предприятий установить связь со вновь выделенными подшефными районами. Профсоюзные и шефские организации Москвы помогли организовать в подшефных районах 600 изб-читален, 36 клубов, три дома культуры, открыть 152 школы, 1097 яслей, 517 детских садов и площадок, 197 пунктов ликвидации неграмотности, а сельскохозяйственные предприятия, в свою очередь, брали на себя обязательства обеспечить москвичей картофелем, фруктами, овощами.

Введение трудодней
С 1930 по 1966 годы в колхозах применялась такая мера оценки и форма учёта количества и качества труда, как трудодень. Заработная плата членам колхозов не начислялась. Весь доход после выполнения обязательств перед государством (обязательные поставки и внесения натуроплаты за услуги машинно-тракторных станций) поступал в распоряжение колхоза. Каждый колхозник получал за свою работу долю колхозного дохода соответственно выработанным им трудодням. Впервые учёт и оценка работ в трудоднях стали применяться в отдельных колхозах в 1930 году.
Внедрение трудодня было призвано устранить уравниловку в распределении доходов. Фактически же такого изменения в большинстве колхозов не произошло. Так, неправильное нормирование и неправильное установление расценок на отдельные работы приводило в ряде колхозов к тому, что колхозники, непосредственно занятые в производстве (полеводство, животноводство), вырабатывали значительно меньше трудодней, чем колхозники, занятые на административно-управленческих, хозяйственных и подсобных работах. Кроме того существовала практика начисления трудодней без учёта качества выполнения работ, а также распределение доходов «по едокам», что в какой-то мере способствовало кризису колхозного производства в 1931-1932 годах, повлекшему за собой голод в 1933 году.

Три группы сельсоветов
В целях установления дифференциации нормы обложения селений района в соответствии с получаемыми доходами полеводства и животноводства, в 1931 году были установлены три группы сельсоветов по нормам доходности.
К первой группе были отнесены ближайшие к столице поселения, входящие в состав сельсоветов: Верхнелихоборского, Слободского, Новоархангельского, Бибиревского, Сабуровского, Алтуфьевского, Дегунинского, Котовского, Павельцевского, Пучковского, Хлебниковского, Ерёминского, Лихачёвского, Клязьменского, Виноградовского, Осташковского, Жостовского, Беляниновского.
Ко второй группе — Шолоховский, Горки-Сухаревский, Киовский, Бело-Растовский, Никольский, Озерецкий, Горки-Киовский, Сухаревский, Кузяевский, Новосельцевский, Протасовский и Троицкий сельсоветы.
В третью группу попали Чашниковский, Рыбаковский, Мышецкий, Румянцевский, Рождественский, Глазовский, Федоскинский, Долгиниховский, Марфинский, Б. Ивановский, Черновской сельсоветы.

Специализация колхозов и создание МТФ
Специализация колхозов определялась объективными факторами: «В зависимости от природных и экономических условий района характер хозяйства колхозов должен определяться молочно-огородным. На первом году работы колхозов главной товарной продукцией являлся картофель, а молочное животноводство не могло ещё дать хозяйственного эффекта, так как таковое не получило ещё должного развития в общественной части и молочный скот в значительном количестве оставался в единоличном пользовании. Экономические особенности внутри районов требуют специализации колхозов в направлении, обеспечивающем максимальное производство: а) молочной продукции; б) огородно-ягодной; в) продуктивного свиноводства. Последнее вызывается необходимостью использования для свиноводства отбросов московских столовых, дающих дешёвый корм и обеспечивающих низкую себестоимость продукции. Отсюда и специализация колхозов должна пойти в трёх направлениях: путём организации опорных молочно-товарных, огородно-ягодных и свиноводных колхозов».
Первые восемь молочно-товарных ферм (МТФ) в Коммунистическом районе были созданы в 1931 году в Шолохово, Беляниново, Сухарево, Троице-Сельцах, Троицком, Ново-Архангельском, Белом Расте и Никольском.
Для обеспечения колхозов сельскохозяйственной техникой 5 июня 1929 года Совет труда и обороны принял постановление о повсеместном создании машинно-тракторных станций (МТС), которые осуществляли обслуживание и ремонт тракторов, комбайнов и другой сельскохозяйственной техники и сдавали её в аренду колхозам.
В 1931 году на пленуме РИК’а был поставлен вопрос о создании такой станции в Коммунистическом районе. Финансовую сторону планировалось обеспечить путём заёма средств у населения — к 15 апреля было необходимо реализовать 100% акций «Трактороцентра». Однако к 12 апреля было реализовано только 31,8% акций.

События, жизнь, инфраструктура

Займы
Следует подробнее пояснить организационно-финансовую сторону вопроса. Дело в том, что в 1930-е годы получила широкое распространение практика внутренних займов среди населения, как государственных (оборонных, народно-хозяйственных), так и местного значения (на постройку производственных объектов и инфраструктуры). Эти займы назывались добровольными, но фактически подписка на них была принудительной, а выплаты — обязательными. В среднем гражданин СССР тратил только на госзаймы 2-3 месячные зарплаты в год. И это — помимо налогов и иных платежей!
Государство получало от займов столько же, сколько приносили все остальные налоги и сборы с населения. В целях убеждения людей подписываться на займы была развёрнута мощная агитационная кампания. «Только при мобилизаций все общественности района можно выполнить 100-процентную реализацию займа «Пятилетка в четыре года». Вслед за займом «Пятилетка в четыре года» в 1932 году был организован заём под девизом «Третий решающий», и так далее.
Неудивительно, что для привлечения средств по займам требовалась не только серьёзная агитационная работа. Были задействованы все способы принуждения, вплоть до угрозы репрессий. Такое отношение неизбежно порождало сопротивление, которое, впрочем, мало кто решался выказывать открыто. Тем не менее, саботаж принудительных поборов можно проследить в таких вот поступках: «Школьники [селения Вешки], принимая активное участие в распространении займа «Третьего решающего года пятилетки», применяя методы соцсоревнования, вывесили красную и чёрную доски. Неведомо кем доска была сорвана и уничтожена. Эти факты ярче всего говорят о том, что классовый враг не дремлет».

Сберкасса на Красной Поляне
10 февраля 1931 года на фабрике «Красная Поляна» была организована сберкасса. Казалось бы, решение сделать вклад каждый человек имеет право принимать сугубо добровольно, по мере необходимости. Но нет! Так же, как и в ситуации с займами, в районные отделения сберегательных касс спускался сверху план охвата населения банковскими услугами. Районная газета клеймила позором работников краснополянской сберкассы за то, что к 1 апреля в ней не было ни одного вкладчика. В целом по району «по плану на первый квартал 1931 года должно быть 1350 вкладчиков, сумма вклада 34 тыс. На деле же за два с половиной месяца вкладчиков — 61 чел., сумма вкладов — 4109 руб.».
Помимо займов, различных отчислений, вкладов, сверху спускались планы по реализации населению через сберкассу дорогостоящих товаров, в том числе, в рассрочку. В частности, можно было купить швейную машину или фотоаппарат.

Обучение специалистов
Ведение коллективного сельского хозяйства, использование передовой для своего времени техники, вновь созданные административные структуры требовали от членов колхозов новых умений и навыков. И это при том, что на данном этапе ещё не всё население овладело элементарной грамотой. Кампания по ликвидация неграмотности была развёрнута повсеместно. В Коммунистическом районе к 7 ноября 1932 года должны быть обучены 4 413 чел., из них неграмотных 1 313 чел., малограмотных — 2 793 чел.
«Одной из решающих задач в вопросе реконструкции сельского хозяйства является подготовка колхозных кадров, — писала районная газета. — …Из 348 чел. (контрольные цифры), которые должны пройти через краткосрочные курсы, подготовлено только 10 чел. по организации труда и 20 трактористов. По организации курсов председателей колхозов, заведующих отраслями, счетоводов, массовых курсов групповодов, бригадиров ни райколхоз, ни райзо, ни другие организации ничего не предпринимали. Председатель райколхозсоюза т. Чудаков в течение пяти дней работы штаба упорно стоял на своём: «У нас нет денег на курсы». … С шестимесячными курсами техников узкой специальности дела обстоят следующим образом: из пяти человек двое работают на курсах по молочному скотоводству; отправку остальных трёх человек надо проверить».
Школы колхозной молодёжи (или, сокращённо, ШКМ) в 1931 году работали в двух населённых пунктах района — в Чашниково (зав. школой Дулькин) и в Николо-Прозорово.

Институт кормов, ДОП, Мысовская опытная станция
На территории Коммунистического района в районе станции Луговая располагался Всесоюзный институт кормов (в состав института входил совхоз им. Яковлева), Московская зональная плодовая опытная станция в Мысово, Долгопрудное опытное поле в имении Виноградово. Все эти организации оказывали теоретическую и практическую поддержку сельскому хозяйству — занимались просвещением (в том числе — на страницах районной газеты), консультированием, обучением колхозников.
Московская зональная плодовая опытная станция располагалась в имении чайных фабрикантов Кузнецовых Мысово. После Октябрьской революции в 1918 году здесь была организована коммуна из бывших служащих имения. Мысовская коммуна просуществовала до 1929 года. Когда началась кампания по коллективизации, «коммунары не захотели переходить на устав коллектива и коммуна распалась».
По видимому, именно после распада коммуны в 1929 году бывшее имение Кузнецовых перешло в ведение Наркомзема. В деревянном резном доме разместили селекционную лабораторию, а в белом каменном здании жили научные сотрудники. Мысовская земская школа была перепрофилирована в Мысовскую зональную плодово-ягодную опытную станцию «с филиалами в различных местностях».
От Наркомзема Мысовская опытная станция была передана Моссадвинсовхозтресту. В заметке «Оппортунисты у руководства Мысовским опытным полем» в августе 1931 году в газете «Ударная» руководители МОП подверглись острой критике: «До сегодняшнего дня никто не знает перспективы его на будущее. Опытные участки в безобразном состоянии. Заражено примерно 3 га молодого плодового сада и до 50% его погибает якобы от недостатка рабочей силы, тогда как баланс говорит об излишке её. Причиной гибели сада является, конечно, варварская обработка этого участка.
Мысовское опытное поле шефствует над несколькими сельсоветами и колхозами. В чём же проявилось это шефство? Председатель рабочкома и секретарь ячейки заявили, что они сами имели прорыв, а специалисты сильно перегружены работой, а посему, начиная с весенне-посевной кампании, сельсоветам и колхозам не уделялось никакого внимания. Мало того, Мысовское опытное поле снабдило подшефные колхозы негодным для посева овсом, всхожесть которого была на 30%. В совхозе не ведётся никакой калькуляции себестоимости выпускаемой продукции (клубника и др. культуры). Какова её стоимость, — никто из руководителей не знает. Инвентаризации имущества не было 5-7 лет (проводится только сейчас), проверить, что было раньше, что осталось, не представляется возможным вследствие запущенной отчётности».
На базе этой станции осенью 1931 года был организован крупный опытно-производственный ягодный механизированный совхоз. Заведующим совхоза «Мысово» Наркомзем назначил Бурдукова Дмитрия Васильевича.
Сергей Михайлович Голицын, семья которого жила с 1930 по 1932 год в селе Котове, вспоминает: «Когда растаял снег, мы неожиданно увидели, что все поля по соседним деревням — Щапово, Павликово, Виноградово, Хлебниково — засажены клубникой. Её начали разводить в массовом масштабе со времён нэпа. Немалый доход она приносила хозяевам. А в 1930 году власти решили эти клубничные плантации прибрать к рукам, их попросту отобрали у владельцев участков, и был организован совхоз. Клубника благополучно поспела, и, чтобы её собрать, кликнули клич по всей округе: приходите со своими корзинами, кушайте сколько хотите, но ни в карман, ни в сумку — ни одной ягоды. Народу набралась тьма-тьмущая, и я один день ходил, и моя сестра Катя с подругами ходила. Собирали в корзины, тащили на приёмный пункт, там сваливали в ящики. Сколько погнило — не знаю. А на следующий год все плантации распахали, засеяли зерном. Да, конечно, государству хлеб нужен, а не ягоды. Так осталась Москва без клубники...».
От Наркомзема Мысовская опытная станция была передана Моссадвинсовхозтресту, а 14 ноября 1932 года — в ведение Всесоюзного научно-исследовательского института шёрстного покрова.

Дошкольные учреждения и школы
Чтобы обеспечить занятость женщин в сельском хозяйстве требовалось «развёртывание по всем колхозам детучреждений». Для обеспечения дошкольных учреждений квалифицированными кадрами в 1931 году в Коммунистическом районе были организованы четырёхмесячные курсы на 35 человек по подготовке медицинских и ясельных сестёр. К прополочной и уборочной кампаниям 1931 года в колхозах Коммунистического района начали работу 29 яслей. Однако этого оказалось недостаточно. «В деревне Котово колхозницам и правлению не нравится имеющееся свободное помещение и они ждут, когда прокурор освободит для них другой дом. В деревне Хлебниково нет помещения, и никто не заботится найти его».

История в фотографиях Аркадия Шайхета. Первые ясли в колхозе "Новая жизнь", 1931 г.
Фото с сайта http://ussrlife.blogspot.nl/2013/10/blog-post_10.html

Осенью 1931 года в районе работали 52 школы, в которых учились 5 130 детей. В начале 1930-х гг. на предприятиях района организовывались кружки партийного просвещения.

Антирелигиозная кампания
Коллективизация и индустриализация сопровождались антирелигиозной кампанией, арестами церковнослужителей и верующих, закрытием церквей, большинство из которых прекратили свою деятельность именно в период 1929–1931 гг. Естественное сопротивление населения выдавалось за усиление религиозной контрреволюционной агитации: «На группе Бескудниковских кирпичных заводов работает сын старого кустаря Николай Мачихин, который утром и вечером занимается в общежитии механического цеха богослужением. В этом же общежитии учит детей молитвам и поповским сказкам, занимается доставкой вина для рабочих, ведёт дезорганизацию среди работников механического цеха. Однажды заявил среди рабочих в общежитии: «Пусть я отсижу 6 лет в тюрьме, всё-таки я коммунистов Михайлова и Шалашова убью».

Иван Владимиров. Допрос в комитете бедноты

Конфликт религиозного и атеистического мировоззрений, подкреплённый антирелигиозной кампанией, порой выливался в силовые столкновения между гражданами: «В Жостово гр. Хитров Н. и Седов П. накинулись на возвращавшихся с работы рабочих жостовской подносной артели Пушкина И.А. и Соцкого И. и со словами «а, вы в Рождество работаете!», начали избивать их. На следующий день рабочие жостовской артели не вышли на работу, решили справлять Рождество, так как побоялись хулиганов, но не побоялись сорвать план по экспорту. Хулиганы-подкулачники арестованы. Руководящие организации Жостова должны устроить показательный суд над срывающими план и провести разъяснительную работу среди рабочих фабрики. Не бояться, а давать большевстский отпор подобным вылазкам».
Гонения на церковь были вызваны не только идеологическими, но и практическими соображениями. Традиция отмечать религиозные праздники ставила под угрозу выполнение сельскохозяйственных и производственных планов.

Коммунистические праздники
Религиозным праздникам противопоставлялись новые, советские, политически окрашенные — День солидарности трудящихся (1 мая), годовщины революции (7 ноября).
Первомай отмечался широко и торжественно и широко. Планы его проведения заранее обсуждались на парткомиссиях, ячейках, группах бедноты, пленумах сельсоветов и фабзавкомов, собраниях ударников, колхозников, собраниях женщин и молодёжи, общих собраниях рабочих, единоличников-бедняков и середняков.
Накануне проходили торжественные заседания, а в день праздника демонстрации и митинги начинались в колхозах и на предприятиях, а после этого жители нескольких поселений, работники колхозов и предприятий собирались на более масштабные так называемые «кустовые митинги».
В частности, «Хлебниковский куст» в 1931 году включал в себя сельсоветы Хлебниковский, Ерёминский, Павельцевский, Клязьминский, Котовский, а также Лихачёвский и Хлебниковский поссоветы.

Юон К.Ф. Праздник кооперации в деревне. 1928 г.

Подробностей празднования Первомая Хлебниковским кустом газета не осветила, но можно представить себе события в Хлебниково на примере празднования другого «куста»: «Ячейка ВКП(б) на Долгопрудной развернула большую работу по подготовке к 1 мая. Первомайский праздник прошёл при активном участии масс. В партию подали заявления 16 человек: 14 рабочих и два крестьянина. Был проведён субботник в пользу колхозных яслей. Демонстрация отличалась большой многолюдностью, присутствовало население всех деревень. После митинга была художественная часть. Виноградовский колхоз в присутствии демонстрантов вспахал 2 га пашни, показав свою готовность к севу».
Помимо общегосударственных торжеств, получала поддержку зарождающаяся традиция отмечать годовщины предприятий и колхозов. Например, 1 апреля 1931 года отпраздновали годовщину образования колхоза им. Крупской № 2 жители деревни Ново-Архангельское (бывш. Кожуриха): «Юбиляры с сияющими лицами рассказывали о трудном пройденном пути. «Этот путь есть путь верный и мы с него не свернём, — заявляют колхозницы, наряженные в красные платочки в честь великого праздника. — Мы празднуем теперь только революционные праздники и наш годовой праздник — юбилей колхоза. С религиозными, поповскими праздниками мы навсегда покончили. В дни религиозных праздников у нас 100-процентный выход на работу», — заявляют воодушевлённые колхозники. Пусть шипит кулацкая свора и их агенты — наш путь к победе обеспечен».
«В целях подведения итогов достигнутых успехов в совхозном строительстве в третьем решающем году пятилетки и широчайшей мобилизации активного участия производственных рабочих и колхозников, в организационно-хозяйственном и политическом закреплении колхозов и вовлечения в них бедняцко-середняцкой массы крестьянства», районное руководство постановило провести 20 октября 1931 года «день коллективизации и урожая».
К празднику урожая и коллективизации в 1931 году была приурочена трёхдневная районная выставка сельского хозяйства и животноводства. Ответственность за общую организационную работу по подбору экспонатов, своевременному их предоставлению на выставку возлагалась на сельсоветы. К организационной работе были также привлечены агрономы, учителя, местные активисты и комсомольцы.
В рамках этой выставки был проведён конкурс среди колхозов, совхозов, научных сельскохозяйственных учреждений и сельсоветов. Колхозы представили на выставку цифровые показатели результатов перехода хозяйств на сдельщину, соцсоревнование и ударничество, планы строительства и землепользования. Директора научных учреждений подготовили экспонаты, планы, карты, диаграммы и прочие материалы «с указанием всех научных достижений с особенностями, применимыми в нашем районе». Совхозы подготовили к выставке «все виды экспонатов с пояснительными диаграммами за последний год с указанием перспектив на 1932 год». Сельсоветы подали на выставку показатели всех планов (весеннего, уборочного, зяблевой вспашки, заготовок и т.д.) Помимо этого были отмечены наградами лица, представившие на выставку лучшие экспонаты из личного хозяйства.

Заготпункты
Колхозы и совхозы обеспечивали сельскохозяйственной продукцией не только самих себя и близлежащие промышленные предприятия. В рамках заготовительной кампании значительная часть урожая и мясомолочных продуктов отправлялась либо на заготовительные пункты, либо прямиком в Москву на так называемых «красных обозах». Заведующим районным заготовительным отделом в 1931 году был Барынин. Заготовительные пункты располагались на станциях Катуар (обслуживал Белорастовский, Никольский, Кузяевский, Горки-Сухаревский, Сухаревский, Шолоховский и Федоскинский сельсоветы), Лобня (Рождественский, Глазовский, Озерецкий, Рыбаковский, Пучковский и Горки-Киовский сельсоветы), Хлебниково (Виноградовский, Хлебниковский, Троицкий, Клязьминский, Лихачёвский, Павельцевский сельсоветы).
Кстати, Катуаровский заготовительный пункт, хотя и значился в списках заготовительной конторы, на самом деле к концу 1931 года существовал только на бумаге: «Вместо него имеется живой человек, который именуется заготовителем, но у этого заготовителя нет весов, нет складочного помещения, нет даже определённого места, где должен был находиться сам заготовитель. В самые горячие дни, когда со всех концов района стекались красные обозы, «бойцы» оказались без оружия, т.к. не было самого главного — весов».
К 1933 году в Подмосковье было коллективизировано 65% крестьянских хозяйств, которые обрабатывали 4,5 тысячи тракторов, имели 100 тысяч плугов, 15 тысяч сеялок, 20 тысяч жнеек и косилок, 1,5 тысячи молотилок, 1,7 тысячи льнотеребилок и 1 тысячу картофелекопалок. Так Московская область из потребляющей становилась производящей.

Потребкооперация
Организацией общественного питания, обеспечением населения продуктами и товарами народного потребления занималась потребкооперация. В сентябре 1931 года районная газета вынуждена была констатировать: «Магазины снабжают рабочих и их семьи по установленным нормам не больше как на 50%. Жиров не бывает, как правило, нигде, мясо — случайность, крупу и ряд других продуктов получают кто раньше успеет, а очень часто и по записочкам, которые особенно широко введены в магазине при ст. Хлебниково (центральный магазин)… От рабочих и трудящихся все магазины района собирали авансы под товары. В результате, если был внесён аванс под обувь — предлагают трикотаж. Это во всех магазинах».
«При станции Хлебниково имеется кооператив №1 Мысовского общества потребителей. Маленькое, узкое, грязное помещение с погребом посередине. Народу набивается, как сельдей в бочке, нередки случаи конфликтов — у одной платье порвали, у другого деньги вытащили, там, слышим, женщина в погреб провалилась, пришлось в больницу отправлять. Покупателей обслуживают 8 продавцов при наличии единственных весов, и прежде чем отпустить товар, продавцу приходится вставать в очередь к весам. Бывают случаи, что не хватает гирь, продавцы пускаются в поиски по другим торговым местам и т.д., и т.д. Таких случаев множество. Рядом имеется помещение, которое занимает страхкасса, организация сама по себе маленькая, но занимающая огромное помещение. Ущерба не будет, если страхкассу перевести в другое помещение, а кооперацию расширить, дав возможность обслужить покупателя, ликвидировав грязь и очереди».

Промышленность: силикатная и текстильная

Ведущими отраслями промышленности Подмосковья в 1930-е гг. являлись текстильная и силикатная. К середине сентября 1931 года производственных рабочих в Коммунистическом районе числилось 4 584, совхозных — 1 200, кустарей — 2 269 человек.

Артели
В некоторых поселениях Коммунистического района действовали промысловые артели, например, такие как пошивочная артель «Советская крестьянка» (пошив новой и переделка старой верхней одежды, мужских и женских костюмов, женских и детских платьев; отделения артели располагались в Белом Расте, Кузяево, на станции Луговой и в Троице-Сельцах), Никольская артель медников, Жостовская артель, Федоскинская артель живописцев по папье-маше (вырабатывала экспортные изделия), Троицкое лентоткацкое объединение (Троицкая фабрика № 1 промколхоза им. Сталина), в которой был шнуровочный цех, хлебниковская фабрика «Кооперативный утилизатор».

Силикатная промышленность
Быстрое промышленное развитие Москвы и Московской области обусловило острую нужду в основном строительном материале того времени — кирпиче. В конце 1920 — начале 1930 гг. кирпичные заводы повсеместно реконструировались. В 1929 году началась реконструкция и Хлебниковского, бывшего кирпичного завода Гаша. Именно тогда была построена высокая труба, которая сохранилась по сей день. Наиболее трудоёмкие процессы — добыча глины, формовка и другие, — были механизированы.

Вид с платформы Хлебниково, труба кирпичного завода. Кирпичный завод Альфонса Гаша был основан в 1900 году. Первая реконструкция - 1929 год (именно этот год указан на заводской трубе, выпускалось до 6 млн. штук кирпича в год).

Помимо Хлебниковского, в Коммунистическом районе действовали Лобненский, Катуаровский, Бескудниковский, Лихоборский кирпичные заводы. Характер работ предприятий силикатной промышленности зависел от сезона: летом, в основном, заготавливали кирпич-сырец, а зимой его обжигали.
На промышленных предприятиях трудились не только местные жители, но и люди, завербованные из других районов, других республик Советского Союза, в том числе — представители национальных меньшинств (сокращённо их называли «нацмены»). «Заводские цеха, предприятия, учреждения заполнялись выходцами из деревни, не знавшими производства, не имевшими рабочих навыков. Вырванные из привычной обстановки, неустроенные, они походили на «перекати-поле». Чтобы получше устроиться, они без конца странствовали по стране, порождая огромную текучесть кадров. … Адаптация новых рабочих к современному производству оказалась исключительно болезненным процессом. Фактически на производство шёл человек, несущий на себе черты традиционной крестьянской культуры. Случаи пьянства, отлынивания от дела, порчи станков и оборудования, производственного травматизма, и без того типичные для рабочей среды, с приходом новых кадров стали ещё более частыми. Эти явления обычно объяснялись в те годы происками кулацких элементов, сознательно препятствующих строительству социализма со всеми вытекающими отсюда последствиями».
О нравах, царящих в заводских трудовых коллективах, можно судить по материалам районной газеты: «Выволочка» — это отрыжка того жестокого, грубого издевательства, тех насмешек над темнотой и незнанием человечества, которые имели место в дореволюционной царской России. С этим проявлением дикости, невежества пришлось столкнуться, к сожалению, в рабочей среде на Бескудниковском кирпичном заводе.
Группа рабочих кирпичного завода делали «выволочку» всем вновь вступающим, т.е. невзначай набрасывались на них, таскали за волосы, за уши, били кулаками. Последний случай с новичком Середняковым. Когда Середняков пришёл в палатку за хлебом, которого в то время в палатке не оказалось, зав. палаткой Хромов послал его к печи № 5 за «выволочкой». Середняков принял всерьёз просьбу Хромова и отправился к рабочим печи № 5. Там ему предложили поднять доску с земли, и когда Середняков, отнёсшийся доверчиво к своим товарищам, не замечавший насмешки, стал нагибаться за доской, на него набросились Анискин, братья Бугорские и др. и стали избивать его. Рассматривая действия рабочих печи № 5 как социально опасные, суд присудил Хромова к шести месяцам принудительных работ, остальным штраф по 25 рублей каждому».
В 1932 году заведующим производством Хлебниковского кирпичного завода № 1 был некто Романов, который до революции имел свой собственный кирпичный завод возле станции Крюково Октябрьской железной дороги. Данный факт сам по себе побуждал к подозрениям в классовой чужеродности, но к Романову предъявлялись и вполне конкретные претензии. «По инициативе зав. производством Романова был куплен транспортёр стоимостью в 6 000 руб., предназначенный для установки пресса. Романов доказывал пользу и выгодность его применения. Пресс был установлен, а транспортёр оказался негодным для работы. Со своими подчинёнными десятниками Романов груб, топает ногами, суёт кулаки под нос».

Текстильная промышленность
В интересующей нас местности текстильная отрасль была представлена такими фабриками, как «Красная Поляна», «Пролетарская Отрада» и Хлебниковская фабрика.

Фабрика «Красная Поляна», прядильный корпус. Фото с сайта http://лобненец.рф/content/mikroraion-krasnaya-polyana

Фабрика «Красная Поляна» была самым крупным текстильным предприятием в Коммунистическом районе. К апрелю 1931 года численность её трудового коллектива составила более 3 500 человек (в октябре 1931 года упала до 2 900 человек). С 1930 года на фабрике выходила собственная газета-многотиражка под названием «Веретено».
Поскольку трудовой коллектив состоял не только из местного населения, жилищный вопрос для работников стоял крайне остро, «вынуждая рабочих фабрики с боя заполучать койку в частных домах деревень Пучки, Катюшки. Тяжёлые жилищные условия рабочих фабрики понудили общественность полянского посёлка найти выход из создавшегося положения в организации рабочего жилищного строительного коллективного товарищества».
В 1920 году при фабрике «Красная Поляна» была создана школа ФЗУ. За 10 лет школа выпустила 246 квалифицированных рабочих.

Работницы фабрики «Красная Поляна». Фото с сайта http://лобненец.рф/content/mikroraion-krasnaya-polyana

Хлебниковская фабрика — по-видимому, та самая, которая до революции принадлежала купцам Синицыным, а в 1926 году — «частному владельцу Пинусу» (во всяком случае, именно так упоминалось в «Путеводителе по окрестностям Москвы»). Очевидно, она была национализирована в начале 1930-х гг. Фабрика состояла из двух отделений — прядильного и ткацкого. Осенью 1931 года на ней трудились 335 рабочих (в большинстве — женщины).
«В ответ на безобразный поступок ткача Ежова с Хлебниковской фабрики, отказавшегося от перехода на два станка, работницы М. Ламскова, А. Бакунина, Козлова, Антошкина подали заявление о вступлении в партию. Все указанные товарищи работают на двух станках, выполняя план на 100%».
Причина низкой выработки заключалась, в основном, в прогулах: «Гуляют по 8-10 дней, а потом приходят за расчётом. Есть и такие, которые и расчёта брать не желают».

Фабрика «Пролетарская отрада», разборка перед затоплением (фото 1934-1935 г.).

На фабрике «Пролетарская Отрада» (или, как её называли проще, — «Пролетарке»), которая располагалась в районе Новосельцева, Троицкого, Беляниново, Жостово, Федоскино работало около 650 653 рабочих. На фабрике было два отделения: аппаратное и прядильное. Прогулы не были редкостью и для этого коллектива.
Отдельная статья была посвящена Е.В. Ленскому: «Имеет 50 летний производственный стаж. С 1917 года член партии. Это один из героев, беззаветно преданный делу социалистического строительства. На фабрике «Пролетарская Отрада» т. Ленский работает 35 лет. Целый ряд рационализаторских мероприятий — заслуга т. Ленского. Изношенные машины «Допеля» давали низкую производительность. Т. Ленский обновил их, перемотал вал «Самсон», отчего производительности увеличилась в два раза. Им же предложено сменить подвесные блочки на сельфакторах шариковыми, которые вместо 2-3 недель работают целый год. К сожалению, это ценное предложение маринуется и не проводится в жизнь. В дни перевода фабрики на энергию МОГЭСа т. Ленский не выходил из цеха 60 часов подряд. Фабричные организации приставили т. Ленского к награждению орденом Красного Знамени».
Серьёзнейшими производственными проблемами всех промышленных предприятий того времени были прогулы и текучесть кадров. «Только на «Красной поляне» за июнь сего [1931] года сменилось 7% рабочих. За июнь прошлого года на «Пролетарской отраде» ушло 11% рабочих, и сейчас там ожидается значительная утечка и прогулы рабочих в связи с наступлением «грибного периода». Ещё большее хождение с завода на завод развито среди сезонных рабочих».
Этот процесс решено было взять под контроль: «Надо перейти к политике организованного набора рабочих для промышленности. Но для этого существует лишь один путь — путь договоров хозяйственных организаций с колхозами и колхозниками» (И. Сталин). Для колхозников-отходников и колхозов, имеющих договора с хозяйственными органами об отходничестве, был установлен ряд льгот. В частности, колхозники-отходники полностью освобождались от отчислений заработка в общественные фонды в колхозе. По возвращении им предоставлялась работа в колхозе в первую очередь.

Энергетика, лесная и добывающая отрасли

Энергетика
22 декабря 1920 года на VIII Всероссийском съезде Советов был принят Государственный план электрификации России — ГОЭЛРО. Наиболее крупным энергетическим узлом Московской области была Москва, где в пределах второй пятилетки намечалось строительство не менее 6-7 мощных ТЭЦ. Топливом для этих ТЭЦ служил подмосковный уголь, отчасти торф, в натуральном виде или превращенные на месте добычи в газ, подаваемый по газопроводам в Москву.
В соответствии с планом ГОЭЛРО строительство крупных и мелких электростанций было предусмотрено по всей стране. Для электроснабжения Мысовского опытного хозяйства Наркомзема и прилегающих деревень была построена Мысовская показательная сельская гидроэлектростанция на реке Клязьме.
Строительство этой электростанции началось в 1922 году на месте ранее существовавшей деревянной плотины на реке Клязьма и здания бывшей шерстопрядильной фабрики предпринимателя Мюле. Электростанция была запущена в 1924 году.
Она представляла собой кирпичное одноэтажное здание бывшей фабрики, в котором была установлена турбина с генератором и бетонную плотину. Рядом со зданием ГЭС было построено кирпичное сооружение, в котором находился резервный дизель-генератор (это здание сохранилось до настоящего времени, претерпело реконструкцию в 1957 году). Для обслуживающего персонала и размещения конторы вблизи электростанции были построены 5 деревянных домов.
Наряду с Мысовским опытным хозяйством от этой станции на низком напряжении снабжались электроэнергией сёла Котово, Мысово, Щапово, Грибки, Виноградово, Хлебниково. В каждом доме в то время было 2-3 лампочки по 15-25 Вт.
В 1925 году на базе электростанции было создано кооперативное товарищество по электрификации сельского хозяйства. Все жители и организации, получающие электроэнергию, являлись членами кооператива и уплачивали членские и паевые взносы.

Василий Михайлович Руенков, будучи художником-любителем, в 1930 году написал картину «Гидроэлектростанция на реке Клязьме», которая вошла в историю Долгопрудненского района электросетей.

В 1928 году от подстанции Лобненского кирпичного завода до распределительного устройства электростанции была проложена высоковольтная линия и электроэнергия стала передаваться в 15 населенных пунктов: № 1 Хлебниково — Жостово, № 2 Виноградово — ДОП, № 3 Павельцево — Клязьма.
К 1931 году плотина Мысовской электростанции требовала серьёзного ремонта: «Плотина мысовской электростанции находится в крайне неблагоприятном состоянии. В этом году плотина требует капитального ремонта. До сих пор не установлена сумма затрат на ремонт. Кем будут ассигнованы средства, откуда и когда будут доставлены лесоматериалы, необходимые для ремонта, ничего не известно. Заявки на необходимый материал обошли ряд организаций, пока не попали в РИК Коммунистического района. Но оттуда была прислана бумажка: «В местном фонде РИК’а лесоматериалов нет, а посему удовлетворить вашу заявку не можем». В отношении эксплуатации водяной энергии дело тоже обстоит из рук вон плохо. Водяная энергия используется всего лишь на 50-60%. Несмотря на то, что турбинное отделение рассчитано на две турбины, установлена только одна турбина. С установлением второй турбины доход увеличился бы вдвое. Но вопросом приобретения второй турбины никто не интересуется. Десятки тысяч рублей ежегодно пропадают даром!».
В 1931 году все электрохозяйство кооперативного товарищества перешло в ведение Коммунистического райисполкома. Электростанция постепенно утратила свое назначение и работала с перебоями из-за нехватки воды до 1932 года в качестве резервного источника электроэнергии.

Лесное хозяйство
Начавшаяся социалистическая индустриализация выдвигала в конце 1920-х годов на одно из первых мест проблему ускоренного развития лесного хозяйства и лесной промышленности, преодоление их отставания от общих темпов развития народного хозяйства.
Если в одних лесах была возможна и целесообразна заготовка древесины для нужд народного хозяйства, то другие могли служить лишь для удовлетворения потребностей сельскохозяйственных организаций и местного населения. Основой дифференциации лесного хозяйства послужило разделение лесов на леса государственного и местного значения, регламентированное Лесным Кодексом РСФСР (принят в июне 1923 года).
Согласно «Отчёту по устройству Хлебниковского лесничества Московской губернии и уезда, 1927–1928 г.» посёлок Шереметьевский располагался на месте 14 квартала Хлебниковской дачи Хлебниковского лесничества. Территория Шереметьевского посёлка была выделена из лесных угодий в 1923 году, при этом часть леса была выведена из государственных лесов в леса местного значения и передана деревне Хлебниково взамен участка, изъятого из хлебниковских владений для нужд села Павельцево.

Карта из отчета по устройству Хлебниковского лесничества Московской губернии и уезда, 1927-28 год.

По широте лесничество имело протяжение 22-23 км, по меридиану 15-16 км и располагалось вдоль Савёловской железной дороги, причём большая его часть находилась с восточной стороны от железной дороги. Земли лесничества начинались от Московской окружной железной дороги между Ростокино и Владыкино и кончались возле станции Шереметьевская. Лесничество состояло из 15 отдельных массивов, величина которых колебалась от 11,6 до 2 060 гектаров. Местоположение дач лесничества указано на карте. Всё Хлебниковское лесничество находилось в пределах Коммунистической и небольшой южной частью — в Подушкинской волости.
По условиям эксплуатации Хлебниковское лесничество было разделено на 2 дачи: Коммунистическую, состоящую из лесных массивов, расположенных к югу от реки Клязьмы, и Хлебниковскую, состоящую из лесных массивов, лежащих к северу от неё. Река служила естественной границей. В Коммунистической даче (южная часть лесничества, ближе к столице), всю вырубленную древесину, вплоть до сучков, можно было пустить в обработку и на продажу. Хлебниковская же дача (северная часть) находилась в менее благоприятных условиях. Она состояла из двух массивов, и в обоих имелись участки, где санитарные рубки и прочистки были нерентабельны. Тем не менее по совокупности имеющихся насаждений Хлебниковская дача представляла большую ценность для лесничества и, при условии объединения с Коммунистической, стали возможны усиленные рубки в одной даче за счёт другой.
Канцелярия лесничества и жильё лесничего до, как минимум, 1928 года располагались в селе Троицком, к которому от станции Хлебниково нужно было проехать 4,5 км. Лесная контора появилась в Троицком ещё до революции. В 1927-1928 гг. в лесной канцелярии в Троицком уже имелся телефон, который позволял поддерживать оперативную связь с Москвой и с волостным исполнительным комитетом, находившемся возле станции Хлебниково.
По территории лесничества проходили три шоссейных дороги, много грунтовых просёлочных дорог, поэтому все части лесничества находились в прекрасной транспортной доступности. Для вывоза древесины использовали гужевой транспорт. Древесина из лесничества целиком потреблялась местными общественными учреждениями, промышленными предприятиями и населением: «Хлебниковское лесничество в общем расположено в выгодных экономических условиях в смысле сбыта, показателем чего может служить то, что в некоторых кварталах, например, в 7-м, практиковалась прочистка в чистых осиновых насаждениях, выбирая лещину и валеж».
Лесистость Коммунистической волости составляла 40%, Московского уезда — 45,3%, Московской губернии — 42,6%. Низкая лесистость Коммунистической волости была обусловлена близостью к столице. Средняя плотность населения Московского уезда (без учёта городов) составляла 56 человек на гектар, а Коммунистической волости — 78 человек.
Вышеперечисленные факторы оказывали влияние на характер сбыта древесины из Хлебниковского лесничества. Основными потребителями были крестьянские хозяйства. На втором месте по объёму потребления были местные учреждения (школы, больницы и т.п.), которые нуждались главным образом в дровах и в строевой древесине. Иные же потребители, такие, как, например, местные промышленные предприятия, получали привозную древесину.
Древесину покупатели заготавливали сами на делянках, которые им предоставлялись. Рубка и заготовка лесных материалов в Хлебниковском лесничестве производилась главным образом местным населением, делянки отводились небольшие и число рубщиков было очень велико, хотя работы на каждого приходилось немного.
В 1925 и 1926 гг. аппаратом лесничества стали прививаться хозяйственные лесозаготовки, и в 1927/28 году был сделан переход к 100% хозразработке. В различных частях лесничества были организованы склады, с которых крестьянское население получало заготовленную древесину. Для общественных учреждений древесина транспортировалась из леса к месту потребления. После перехода к хозразработкам в качестве рубщиков стали привлекать 70% пришлой рабочей силы, так как местное население предпочитало другие, более прибыльные, побочные заработки.
25 сентября 1928 года был составлен приёмо-сдаточный акт — результат работы партии по лесоустройству лесничества. «Оказалось, что граничные линии, квартальные просеки, визиры и линии, отграничивающие внутренние инструментальные выделы, показанные на плане, имеются в натуре. Указанные линии закреплены в натуре соответствующими столбами».
В 1936 году лесокультурная зона была реорганизована в водоохранную Решением «О лесопарковом защитном поясе г. Москвы» лесные массивы вокруг столицы перешли из областного подчинения в ведение московских властей. Здесь запрещалась вырубка, устанавливались специальные правила пользования пастбищными и сенокосными угодьями.

Торфоразработки
В описываемый период основным сырьём энергетической отрасли были древесина, уголь и торф. В Коммунистическом районе торфоразработки были организованы в конце 1920-х гг. Так называемые «Фоминские торфоразработки» (которые являлись участком Дьяково-Петраковских разработок) находились в районе поселений Чёрная, Ларёво и Долгиниха. Торф с Фоминских разработок поставлялся на Краснополянскую фабрику. В 1931 году для перевозки торфа на фабрику «Красная Поляна» было выделено 200 подвод. Торфоразработки проводились в основном вручную, с минимальным использованием техники — транспортёра и локомобиля.

Работы на торфоразработках Калужского городского топливного треста 1942 г. Место съемки: Тульская область
Автор съемки: не установлен РГАКФД 0-71338. Взято с сайта: http://victory.rusarchives.ru

Рабочих рук не хватало. В 1931 году «для укрепления рабочего ядра на торфоразработках МК ВЛКСМ мобилизовывает 5 000 комсомольцев, из которых Коммунистическому РК дана развёрстка на 70 чел.».
Дисциплина среди мобилизованных на торфоразработки комсомольцев была неровной: имелись случаи уходов с работы, прогулов, «дезертирства». Тем не менее, было и немало передовиков.
Нередки были случаи хулиганства, а то и идеологической кулачной борьбы при столкновении сторонников советской идеологии и её противников. Например, «на Кудиновских торфоразработках кулацкие сынки избили комсомольцев, мобилизованных на ликвидацию прорыва в производстве торфа. В ответ на эту вылазку классового врага комсомольцы Фоминских торфоразработок на открытом комсомольском собрании постановили: добиться выполнения и перевыполнения произвоственной программы; пересмотреть нормы выработки в сторону их увеличения; создать новые ударные бригады; подписаться на заём на месячный заработок; зорче следить за классовым составом на торфоразработках, выявляя классовых врагов и его агентов; усилить вербовку лучшей части рабочей и колхозной молодёжи в ряды ленинского комсомола».
Как видим, за «вылазки классового врага» идейные комсомольцы расплачивались вдвойне: синяками и ушибами, полученными непосредственно от идейного противника, а по разнарядке сверху — повышением норм выработки и отъёмом личных финансов в пользу государства, закамуфлированным под «заём».

1931-1934. Последствия строительства канала им. Москвы

7 января 1934 года территория Мосволгостроя была поделена на уточнённые участки, которые были закреплены по районам строительства. В Хлебниковский район входили Новосельцевский, Котовский, Павельцевский, Лихачёвский, Долгопрудненский и Химкинский участки. Проект канала Москва-Волга предполагал полное или частичное затопление многих поселений. Большие и маленькие трагедии случились в те годы! Достаточно вспомнить Мологу, Кимры, Калязин…

Новый автомобильный мост через Клязьминское водохранилище. Старый Дмитровский тракт проходил слева (от Капустино до «Адмирала»).
Фото syushinskiy, из сети Интернет.

В 1934 году трасса канала Москва-Волга на территории Московской области была построена. Некоторые полностью попадающие под затопление населённые пункты подлежали упразднению, другие попадали частично. С участков, попадающих под затопление, жителей переселяли в другие места. Водохранилище затопило участок старого Дмитровского тракта и большую часть сельского поселения Хлебниково. В результате деревня Хлебниково как самостоятельная административная единица прекратила своё существования. К частично затопленным населённым пунктам относились деревни Котово, Щапово, Ивакино, Яковлево и дачный посёлок Хлебниково – на тот момент административный центр Коммунистического района.
«Почти целый год Хлебниковская землеустроительная партия совместно с агрономами и проектировщиками плотно работала над составлением эскизного проекта по переселению деревень и посёлков, попадавших в зону затопления или жёсткую санитарную зону.
В этом документе приводится список сёл, деревень и посёлков, в числе которых указаны Троицкое, Новоалександрово, Хлебниково, Котово-Щапово, Павельцево, Ивакино, Гнилуши. Отдельной строкой выделено селение Лихачёво.
Переселить: …сел. Троицкое – 18 дворов – на свои земли; сел. Хлебниково – 171 двор (колхозников и единоличников – по Дмитровскому шоссе, за Капустино; безземельных – в пос. Шереметьевский); пос. Хлебниково – 31 двор – в пос. Шереметьевский; пос. Лихачёво – 54 двора – в пос. Старбеево Красногорского района».
Фабрика «Пролетарская Отрада», расположенная на берегу реки Клязьмы, оказалась в зоне затопления Клязьминского водохранилища. В зоне затопления оказалась также и Хлебниковская текстильная фабрика.
«…Медленно и трудно обустраивались на новом месте. Дома и постройки разваливали, предварительно пометив брёвна в венцах. Печи аккуратно разбирали и укладывали в стопку кирпичи, чтобы на новом месте быстро собрать заново. Кто-то успевал выпросить машину (тогда можно за несколько рейсов перевезти дом), кто-то грузил разобранный дом на лошадей, на сдвоенные повозки. В зимнее время дома тащили тракторами на волокушах. Фундаменты ставили на коротких вертикальных «стульях» из обрезков брёвен. Промежутки между «стульями» заваливали землёй и обшивали старым тёсом, получалась завалинка. Заново приходилось перекладывать печь. Если кирпича недоставало, то притаскивали его от разрушенных храмов. Как говорили, «производство кирпича по завету Ильича». Постепенно обустраивались, но в душах переселенцев ещё долгое время оставались воспоминания о родственных связях, традиционных обрядовых песнях и гуляниях, престольных праздниках и богослужениях в ближайших храмах. Старики привыкали к правилам новой жизни: молчи и не смей возмущаться».

Между остановочными пунктами Долгопрудная и Шереметьевская Савёловской железной дороги располагался первый участок строительства канала. Здесь железнодорожные пути пересекали водную артерию между Химкинским и Клязьминским водохранилищами. Для обеспечения заданных подмостовых габаритов в месте пересечения железной дороги с каналом потребовалось поднять на 12 метров железнодорожное полотно. Трасса канала пересекала существовавшую на тот момент станцию Хлебниково, поэтому её нужно было перенести на новое место.
Значительное повышение уровня пути, к тому же предполагающее перенос станции, требовало коренного переустройства железнодорожного участка. К западу от старой трассы было организовано новое двухпутное земляное полотно; на новом месте, чуть к северу от старой, построена платформа, получившая первоначальное название «Новое Хлебниково» (сейчас – просто Хлебниково). Высокую насыпь соорудили из грунта, изъятого при строительстве трассы канала.

Через канал был построен мост – двухпутный однопролётный, с типовыми металлическими однопутными пролётными строениями с ездой понизу.
На перегоне Долгопрудная-Хлебниково был сооружён ещё один двухпутный, мост через реку Клязьму. Для одного из путей этого моста было использовано пролётное строение, снятое с ранее существовавшего железнодорожного моста через реку Клязьму.
Участок Дмитровского шоссе на 24-м километре также был переустроен. Требовалось построить мост через Клязьминское водохранилище и поднять на большом протяжении полотно шоссейной дороги. Новая автомобильная трасса была проложена в 20-50 метрах к западу от существовавшего на тот момент Дмитровского тракта.
23 марта 1937 года наступил ответственный момент: опущены щиты Иваньковской плотины. Течение Волги остановилась на три минуты… Этого временного интервала хватило для поддержания необходимого уровня реки в её нижнем течении. 27 марта началось заполнение канала волжской водой.

"Место пересечения канала рекой Клязьмой" (фото со строительства канала Москва-Волга).
Впереди видно церковное здание. Возможно, это Никольская часовня в Хлебниково (у Дмитровской дороги), либо Покровская церковь (Новоалександрово).

Постройка канала имела как позитивные, так и негативные аспекты, в той или иной степени повлиявшие на жизнь людей. Положительный эффект был внушительным, и написано о нём много. Но нельзя забывать и о тех маленьких трагедиях, ценой которых далась эта великая стройка.
В зону затопления попали жилые дома, частные усадьбы, плодородные земли колхозов и совхозов, живописные места отдыха.
Благодаря открытию канала в окрестностях Хлебниково появились такие крупные предприятия, как Гранитные мастерские (ныне – Московский камнеобрабатывающий комбинат) и ХМСЗ (ныне – Московский яхтенный порт). Они обеспечивали рабочими местами не только завербованных приезжих, но и местных жителей.
Вдоль территории будущего канала были построены бараки для заключённых; для вольнонаёмных строителей, специалистов и охраны – более комфортные дома; инфраструктура – бани, клубы, столовые, продуктовые магазины, здравпункты и т.п. Эти сооружения после ввода канала в эксплуатацию были переданы в ведение местных предприятий и поселений.
Грандиозное гидротехническое сооружение изменило веками сложившиеся транспортно-экономические связи между поселениями. По каналу стали курсировать пассажирские и грузовые суда, он стал крупнейшей артерией, соединяющей Москву с приволжскими городами. Вместе с тем канал разрушил связи между населёнными пунктами, оказавшимися на разных берегах. Деревня Лихачёво была отрезана от Старбеево (а ведь когда-то они были единым владением!), Котово и Мысово – от Яковлево, Павельцево и, в какой-то степени, от Хлебниково, хотя сохранялась теоретическая возможность попасть в Хлебниково из Котово по двум мостам через водохранилище и канал. Старожилы вспоминают, что воспользоваться этой возможностью, как правило, не удавалось: мост через канал охранялся вооружёнными солдатами. В зимнее время жители переходили канал по льду, а летом пользовались лодочной переправой. Для восстановления сообщений между поселениями, оказавшимися на разных берегах, в советские годы на канале были организованы лодочные и паромные переправы.
После завершения стройки колхозы, территория которых оказывалась в непосредственной близости от канала, были привлечены к работам по озеленению прибрежной зоны.
Канал имени Москвы давно уже стал привычным объектом ландшафта, нашей гордостью и достопримечательностью. На его берегах выросло не одно поколение земляков. Купание, рыбалка, лыжные и пешие прогулки вдоль канала радовали и продолжают радовать жителей окрестных поселений. И уже трудно представить себе, как выглядели наши места до его постройки.

1939 год. Образование Краснополянского района

Территория Коммунистического района оказалась рассечённой трассой канала на две части, что затруднило связь между ними. Поэтому в 1934 году Коммунистический район Московской планировали упразднить. 27 февраля 1935 г. было подписано постановление президиума Мособлисполкома, которым были значительно изменены границы Коммунистического, а также соседних с ним Мытищинского и Дмитровского районов. Административным центром Коммунистического района стало село Рогачёво. Фактически был образован новый Коммунистический район Московской области, в который из прежнего района вошла небольшая территория — восемь сельсоветов.
4 января 1939 года был создан Краснополянский район с административным центром в рабочем посёлке Красная Поляна. В этот район вошла территория Трудового и Коммунистического районов (от Московской окружной железной дороги до Белого Раста), в том числе – посёлки Хлебниково и Шереметьевский. В том же 1939 году начала выходить газета Краснополянского района «Голос стахановца».
26 марта 1939 года указом Президиума Верховного совета РСФСР Хлебниково и Шереметьевский в составе Краснополянского района были отнесены к дачным посёлкам.

Шереметьевский
Районная газета в 1939 году писала: «До 1934 года посёлок Шереметьевский состоял из семи дач, некогда принадлежавших Михеевым, Васильевым и другим». Однако «Путеводитель по окрестностям Москвы» за 1926 год и его последующие переиздания утверждают, что домов в Шереметьевском было больше – около 20-ти.
По данным всесоюзной переписи населения 1926 года в посёлке Шереметьевском было 16 домохозяйств (из них 15 – крестьянских), в которых проживало 74 человека (37 мужчин и 37 женщин) – соответственно, одна семья состояла в среднем из 4-5 человек. Под домохозяйством принято считать проживающих вместе членов одной семьи, что не всегда равно числу домов-зданий: в одном доме могут проживать несколько семей.
По воспоминаниям старожилов, на улице Ворошилова еще до Великой Отечественной войны был выделен участок для дачи командующего РККА Ефима Афанасьевича Щаденко. Тогда она представляла целый квартал огороженного леса. Фамилия Щаденко мало что говорит большинству современников, в отличие, например, от фамилий Ворошилова и Будённого, хотя исторически биография Щаденко неотделима от упомянутых военачальников.
Строительство канала дало толчок интенсивному развитию посёлка Шереметьевский. В 1934-35 гг. жилые дома пристанционного посёлка Хлебниково, часть безземельных хозяйств одноимённой деревни, а также селений Котово и Щапово из зоны затопления были перенесены на новое место.
«Строительство домов вели бывшие заключённые «каналоармейцы», – рассказывает Городилин. – Они были заинтересованы на этих работах, поскольку переселенцы их досыта кормили. Моим родителям в районе Шереметьево под строительство был выделен большой участок земли – 24 сотки на месте выгоревшего леса на берегу реки Чезонки рядом со сторожкой лесника… Свободные помещения в доме сдавались внаём жильцам».

В.М. Городилин «Мои воспоминания»: «Участки в Шереметьево для переселенцев из Хленикова. Моим родителям в районе Шереметьево под строительство был выделен большой участок земли – 24 сотки на месте выгоревшего леса на берегу реки Чезонки рядом со сторожкой лесника». Фото с сайта http://guardmic.ru/?page_id=2427

Сюда же стали приезжать и селиться люди из других мест. По сведениям районной газеты в Шереметьевский переселялись также люди из Осташково, и даже из Москвы.
Параллельно с законным и незаконным строительством жилья шло развитие инфраструктуры. Во второй половине 1930-х гг. в Шереметьевском были также построены: амбулатория с родильным отделением на 12 коек, детская консультация, аптека, детские ясли, магазин (здание до сих пор сохранилось и функционирует по назначению).
В 1935 году в специально построенном одноэтажном деревянном здании (оно сохранилось до наших дней – ул. Октябрьская, д. 33) в посёлке Шереметьевском открылась начальная школа. В 1936/37 году в школе по-прежнему обучались дети с 1 по 4 класс. Учитывая параллели, классов стало 8 и учились они по-прежнему в 2 смены. Было принято решение о реорганизации Шереметьевской начальной школы в неполную среднюю. Для расширения школьных площадей переоборудуется здание РИК’а, перенесённое из Хлебниково в Шереметьевский на ул. Центральную.
В 1935 году в посёлке Шереметьевском было открыто почтовое отделение с телефонным коммутатором на 30 номеров и сберегательной кассой. В 1939-1940 гг. жителям посёлка ежемесячно доставляли около 400 экземпляров различных журналов, 840 экземпляров газет, в том числе районной газеты «Голос стахановца» – 350 экземпляров.
Для организации культурного досуга жителей посёлка была выстроена изба-читальня со звуковой киноустановкой и библиотекой. Незвуковая киноустановка к этому времени была также и в Хлебниково.
В январе 1937 года началась электрификация посёлка, а через три месяца в домах уже зажглись более тысячи лампочек, улицы освещало 40 фонарей.
У жителей посёлка появилось более 90 ламповых радиоприемников. В работах по радиофикации принимали участие школьники.
В 1939 году власти Шереметьевского поссовета проявили инициативу, предложив радиофицировать также и посёлок Хлебниково. Однако качество реализации этого проекта подкачало. Посельчанин Н. Шишкин жаловался в районную газету: «Многие жители слышали радио в своих домах не более трёх месяцев, а потому слышимость начала постепенно уменьшаться. И сейчас почти всегда молчит. На вопрос, почему не исправляете линию, заведующий радиоузлом отвечает, что не хватает напряжения. Несмотря на то, что радио работает не регулярно, плата за слушание собирается ежемесячно безо всякого опоздания и скидки».
Население посёлка Шереметьевский принимало активное участие в создании инфраструктуры: рыли котлованы и бетонировали фундаменты для школы, корчевали пни, создавали дренажную систему. С 1934 по 1939 год были замощены улицы на протяжении двух километров с постройкой 30 мостов, вырыты 19 колодцев. На профилировку дорог и устройства кювет затрачено около сорока тысяч рублей, по улицам сделано 37 мостов.
В развитие Шереметьевского посёлка внес большой вклад председатель поселкового совета Александр Георгиевич Куроедов. Старожилы по сей день поминают его добрым словом. Впервые фамилия Куроедова упоминается в районной газете «Ударная», в 1931-32 гг. он был председателем колхоза «Путь Ильича» (Павельцево).

Александр Григорьевич Куроедов. Фото из газеты «Голос стахановца»

Транспорт
Савёловская железная дорога была электрифицирована только в 1957 году, а до этого поезда ходили на паровой тяге, пассажиры тратили больше времени в пути. Об этом рассказало «Расписание движения поездов по Савёловской линии с 11 ноября 1940 г.».
Станций на этом перегоне было 10: Москва-Бутырская, платформа Окружная, Бескудниково, платформа Лианозово, Марк, Долгопрудная, платформа 19 км (ныне – Водники), Хлебниково, платформа Шереметьевская, Лобня.
К примеру, если сейчас, поезд от Савёловского вокзала до станции Лобня со всеми остановками доезжает за 40 минут, то в предвоенный период то же самое расстояние он преодолевал чуть быстрее чем за час.
Были даже поезда-экспрессы! Время в пути от Москвы до Лобни без остановок составляло чуть более 40 минут (для сравнения, сейчас этот же путь экспресс пролетает за 25 минут). Летом 1941 года появились 2 экспресса до Дмитрова – утренний и вечерний, которые довозили пассажиров за полтора часа вместо двух. Современный экспресс находится в пути от Москвы до Дмитрова около часа.

Фрагмент карты 1939 г.

А как добирались жители Краснополянского района до райцентра?
Вспоминает Е.И. Аргунов: «Доехали до станции Лобня, а оттуда ехали на дрезине до Красной Поляны. До Красной Поляны была проложена одна колея железной дороги и дрезина (тяговая установка, работающая на бензине и оборудованная кабиной машиниста) тянула 1-2 вагона».
Кроме дрезины, принадлежащей Краснополянской фабрике, от станции Лобня до райцентра ходил автобус, числившийся за Краснополянским поселковым советом. Оба этих транспортных средства часто ломались, и людям приходилось преодолевать пешком четыре километра. Перебои в работе транспорта вызывали многочисленные нарекания.

Люди и события
К 1939 году в посёлке Шереметьевском была создана необходимая инфраструктура. Жители начали гордиться своим посёлком: «Несколько лет назад наш посёлок ничем не выделялся. Теперь он выглядит благоустроенным, образцовым. Молодёжь больше не разгоняет скуку водкой. Она, чисто одетая, идёт в читальню, где к её услугам свежие газеты, журналы, биллиард. Здесь же при читальне – звуковое кино, в посёлке есть светлые, просторные школы. Амбулатория, аптека, родильный дом замечательно обслуживают население. Эти медицинские учреждения, раскинувшиеся в живописной берёзовой роще, выстроены совсем недавно. Сейчас намечается построить просторный клуб, разбить парк культуры и отдыха, расчистить площадку под стадион».
На страницах районной газеты можно встретить заметки о благополучной шереметьевской семье Сергиевичей. Мать Александра и отец Сергей Иосифович Сергиевичи охотно рассказывали о пятерых детях: старшая дочь Варвара – инженер-химик, сын Павел – комсомолец, подводник Военно-Морского Флота. Вторая дочь Валентина – педагог, уехавшая вместе с подругами на Дальний Восток в город Комсомольск, впоследствии вернулась на родину. Сын Лёва – комсомолец, студент второго курса торфяного института, по всем предметам он успевал на «отлично». Самая младшая дочь Евгения в 1939 году благополучно заканчивала семилетку, за отличную учебу и поведение была несколько раз премирована.
Районная газета выполняла, в том числе и дисциплинирующую функцию – в ней можно было встретить немало жалоб на неподобающее поведение соседей.
Вот, например, отрицательный «психологический портрет» одного из жителей посёлка Шереметьевский, нарисованный корреспондентом: «В Шереметьеве живет судья Вершинин. Помимо всего прочего, он увлекается животноводством: то одного, то двух поросят себе заведёт. А когда те подрастут, то, понятно, режет их. При этом забывает о законах, которые он охраняет. Если кто из подсудных ему лиц зарежет поросенка и кожу не снимет, к тем Вершинин принимает существующие законы со всей строгостью. А сам поступает наоборот: опаливает поросят на примусе. Он сам – судья… Вершинин также пренебрежительно относится к своей семье, как и к законам. У него 16 лет живет 63-летняя старуха Е. Жукова. Он ругает её, оскорбляет. Иногда и избивает, гонит из дома, заставляет подавать в суд… Вершинину. Он уверен, что суд решит не в пользу Жуковой. А нам кажется, что суд решит законно, но не тот суд, где председательствует на заседаниях Вершинин».

Выборы
В декабре 1939 года в стране проходили выборы депутатов в краевые, областные, окружные, районные, городские, сельские и поселковые советы депутатов трудящихся РСФСР.
В Краснополянском районе был 31 сельский и поселковый совет, в них избиралось 621 депутатов (от 9 до 25 от одного сельсовета, в зависимости от численности входящего в него населения).

Долгожданное утро настало,
Наступает торжественный день.
В трудовые рабочие руки
Избиратель берет бюллетень.

Руки сильны, надежны и крепки,
Руки те, что творят чудеса…
И польются, как бурные реки,
За примерных людей голоса.

За того, кто правдив и достоин,
Кто по-сталински дело ведёт.
Голосует рабочий и воин.
Голосует советский народ.

Рабочий А.В. Малышев из посёлка Красная Поляна

Накануне выборов помещения для голосования были украшены: «Знамёна, флаги, портреты руководителей партии и правительства, лозунги, плакаты и диаграммы отражают победу социализма в нашей стране». На избирательных участках была организована буфетная торговля, выступления духовых оркестров и художественной самодеятельности, беседы, читки газет и книг и прочие интересные мероприятия.

Что было потом
В июне 1940 года в Краснополянском районе упразднён дачный посёлок Хлебниково, его территория вошла в состав дачного посёлка Шереметьевский.
До 1959 года дачный посёлок Шереметьевский входил в состав Краснополянского района Московской области, районным центром стал город Долгопрудный.
В июне 1959 года Краснополянский район был упразднён, а его территория включена в состав Химкинского района. В Химкинский район, в числе прочих населённых пунктов, был передан и город Долгопрудный, и посёлок Шереметьевский.
В декабре 1960 года дачный посёлок Шереметьевский вошёл в состав Мытищинского района. Долгопрудный остался в составе Химкинского района.
В феврале 1963 года Долгопрудный стал городом областного подчинения, в подчинение Долгопрудному перешёл дачный посёлок Шереметьевский.
В июле 1973 года Шереметьевский был преобразован в рабочий посёлок с тем же наименованием, при этом остался в административном подчинении города Долгопрудного.
В августе 2003 года рабочий посёлок Шереметьевский был объединён с городом Долгопрудным в единое поселение и таким образом стал городским микрорайоном.