Приложения

Кроме этого, на выставке принимала участие своими экспонатами местная артель огнестойкого строительства « Красный Октябрь» и колбасная артель.

Выставка показала, что местное крестьянство стремится улучшить свое хозяйство всеми возможными и доступными мерами и средствами. Об этом ясно говорили и это доказывали все выставленные на этой выставке экспонаты.

Между прочим на этой выставке впервые была показана работа трактора Осташковского Мелиоративного Товарищества, была показана молотьба овса на сложной молотилке при помощи этого трактора.

Всего было присуждено 44 премии, состоящие из предметов сельско-хозяйственного обихода, денежных наград от 5 до 25 р. и похвальных листов.

Премии 1-й степени получили крестьяне: Хлюстин из деревни Дегунина - за корову, крестьянин Бычков из д. Сорокино и Кузнецов из села Котово за полеводство, садоводство и огородничество.

Газета «Ударная» № 23 (138), 31 марта 1933 г.

Котовский колхоз «Путь Сталина» организовался три года назад. В колхозе ловко укрываются классовые враги - кулаки. Так, недавно (21 марта) был разоблачен крупный фабрикант - эксплоататор Тюренков, имевший до 500 рабочих.

Этот М.М. Тюренков превратившийся в «тихого невинного ягненка», скрывавший под маской «колхозника» свою волчью шкуру, пролез в колхоз. Этому содействовали своим бездействием оппортунисты - пред. сельсовета Корнеев и пред. колхоза Воинов. Этот потомственный кулак-эксплоататор, пробравшийся в колхоз, осенью 1932 г. по рекомендации пред. сельсовета Корнеева, был назначен завхозом. Заведуя хозяйством колхоза, Тюренков начал свою вредительскую работу. Эта вредительская работа классового врага Тюренкова была разоблачена колхозниками при активной помощи в руководстве уполномоченного на проведение сева т. Липина.

Классовая слепота оппортунистов и бездействие ревкомисси дали возможность орудовать кулаку Тюренкову. В результате 3 т. картофеля померзло и сгнило а также померзло 2 т. свеклы, обнаруженной из-под растаявшего снега на улице. Используя «свою» должность завхоза, Тюренков 14 шт. деревянных борон с осени оставил лежать под снегом, в результате они пришли в негодность. Свое вредительство Тюренков этим не ограничил: по его вине погибло 2 улья пчел, 4 молодых поросенка и расхищено колхозное имущество: 1 весы, 1 рулетка, 1 стенные часы, 1 коловорот, 27 замков, 59 мешков, 4 лампы, 9 ведер, 1 вожжи, 1 железные грабли, 3 шт. вил и 60 шт. парниковых рам. Тюренков дальше бы разваливал колхоз, если бы его не разоблачили. Сейчас кулак Тюренков разоблачен: 24 марта вышиблен колхозниками из колхоза и дело передано прокурору для предания Тюренкова пролетарскому суду. Пред. колхоза Воинов с работы снят.

Пролетарский суд должен беспощадно судить классового врага - Тюренкова. Сейчас котовские колхозники по-боевому влились на подготовку к севу и 1 апреля наметили сделать пробный выезд.

Однако в колхозе остались еще классово-чуждые элементы и агенты Тюренкова. Так пролез в колхоз В. Кузнецов со своей сожительницей Казариной. Кузнецов в 1932 году во время сева убежал из колхоза в Мысовский совхоз, несмотря на протесты колхозников. Но и там он долго не работал, а сидел дома, между тем как в колхозе шла горячая работа. Казарина была выброшена из скотниц за воровство молока и сухарей. И понятно, что ничего не заработав, эти классовые враги начали заниматься спекуляцией семенами, меняя их на молоко в Дмитрове.

К этим врагам колхоза относятся Ф. Тюренков (родня Кузнецову), который часто срывал колхозные собрания и украл часть колхозной сбруи. Эти классовые враги до сих пор укрываются в колхозе. РАЙ- ЗО, райисполкому и РКИ надо сурово наказать кулаков и воров. Колхозники должны изгнать из колхоза всех классовых врагов и их агентов. Усилить классовую бдительность, разоблачать и добивать врага, подготовиться к весеннему севу и ударно его провести - вот задачи, котовских колхозников.

Газета «Ударная» №81 (193), 23 октября 1933 г.

Проходившая чистка ячейки Котовского колхоза вскрыла кулацкое засилье в колхозе, и как следствие этого - саботаж, развал трудовой дисциплины и вредительскую работу, направленную к подрыву мощи колхоза.

Комиссия по чистке партии постановила ячейку распустить. Комиссия во время чистки пред. колхоза Сидорова выявила его двурушническое и перерожденческое лицо. Сидоров сжился с классово-враждебными элементами. Своим бездействием Сидоров дал кулакам возможность творить все, что им захочется.

Комиссия вскрыла и двурушническое лицо пред. Котовского сельсовета Майорова. Эти два перерожденца заверили комиссию по чистке, что они к 5 октября уборку картофеля и его поставку государству - закончат. Однако-же эти обещания остались в воздухе. На деле оказалось, что уборка под угрозой срыва, а госпоставки недопустимо растянулись. Этот прорыв еще больше углублялся все возрастающими прогулами, как выяснилось, возросшими за сентябрь до 1000 трудодней.

Районная комиссия по чистке постановила Сидорова и Майорова - из партии исключить. Но за состояние колхоза отвечают не только Сидоров и Майоров, но и уполномоченный РК и РИК-а тов. Лапин и секр. ячейки т. Баумгертнер.

Комиссия постановила сделать т.т. Ляпину и Баумгертнеру повторную чистку. Эта чистка вскрыла, что т.т. Ляпин и Баумгертнер, как коммунисты отвечающие за этот колхоз - не только не приняли решительных мер, но и не сигнализировали в РК и Райисполком о всех творящихся безобразиях в колхозе.

РК ВКП(б) и Райисполком для укрепления колхоза командировали бригаду в составе 3-х человек. Бригада тщательно расследовала все факты безобразий, преступлений и кулацкого засилия. Материалы комиссии оказывают, где притаились классовые враги, где творятся безобразия и кто является их вдохновителями и организаторами.

Кулаки и подкулачники возглавляли руководство.

Воспользовавшись классовой слепотой и политической безоруженностью предколхоза «шляпы» Сидорова и такого же элемента Майорова, кулаки Саулов и А.Н. Рыхлов, пробравшись в правление, начали выдвигать своих людей.

Саулов, имевший и эксплоатировавший два дома, и Рыхлов, пользовавшийся наемной рабочой силой на ягодных плантациях вплоть до 1928 года - хорошо знали что если в правлении и бригадирами будут стоять бывшие бедняки и середняки, то кулакам не поздоровится. И кулацкое «выдвижение» началось.

В бригадиры был поставлен сын крупного московского предпринимателя - купца колесно-пролетного производства - Кузнецов В.В., отец которого имел 6 домов-дачь. Находясь в колхозе, Кузнецов все еще имел 3 дома.

Свою кулацкую - купеческую природу Кузнецов скрытно «в тихую» проявлял в колхозе. Он систематически воровал морковь колхоза и базарил ее в Москве. Следуя отцовским и своим эксплоататорским привычкам, Кузнецов физическим производственным трудом в бригаде не занимался. В конце концов из-за его вредительских дел получилось, что безобразно плохо посаженная свекла на площади 1,5 га пропала. Ранняя же капуста сознательно не сдавалась государству, капуста стояла в поле и гнила. Жена Кузнецова - Вера, несмотря на свои 34 года, ни одного трудодня не имеет.

Чтобы скрыть свои воровские махинации кулаки сторожем ставят бывшего эссера И.Г. Тюренкова, который не охранял, а только делал «видимость» охраны, на деле содействуя хищениям урожая и имущества колхоза.

Кулаки, взяв под свое влияние «шляп»-коммунистов Сидорова и Майорова, сумели к уходу за колхозными лошадьми поставить Н.М. Тюренкова (имевшего со своим отцом 2 ф-ки с 500 чел. рабочими).

И вот этот фабрикант «охранял» и «ухаживал» за колхозными лошадьми. С конюха его сняли, но поставили... сторожем гумна, где лежит колхозный урожай. 7 октября в ночь Тюренков Н.М. напился пьяным и к вороху намолоченного овса не явился. Такие художества не раз проходили ему даром, как это прошло и 7 октября.

Одну их лучших колхозных лошадей, правленцы, не считаясь с мнением колхозников - ударников, которые живут колхозом и болеют за колхоз, - «прикрепили» к кулаку Н.С. Кузнецову.

Отец Кузнецова до революции имел ягодные плантации, где эксплоатировал до 35 человек. Сам же Кузнецов вплоть до 1928 года продолжал кулацкое дело отца - экплоатируя на ягодниках по 5 рабочих. В колхозе Кузнецов лодырничал. Жена Кузнецова за сентябрь заработала всего 7 трудодней.

Кулацкая свора срывала уборку и госпоставки.

Все командные высоты колхоза были в руках или кулаков или подкулачников. Для укрытия своих преступлений кулаки счетоводство вручили сыну попа - дъячку С.С. Ямщикову.

Ямщиков день сидел в правлении, день пел поповские песни в Котовской церкви. Все прогулы, «нехватки», «усушки», «прием» и «выдачу» продуктов - Ямщиков искусно покрывал «тайной» поповской математики. Ямщиков до последних дней жил вместе с попом. Жена этого кулацкого счетовода - первый лодырь в колхозе. За 4 месяца она не имеет ни одного трудодня.

Таких людей кулаки расставили в правлении, бригадах, сторожах и счетоводах. Все эти кулацкие собратья действовали тесно и воедино, направляли все свои дела и враждебные лапы на развал колхоза.

Но эта свора еще не вся. В колхозе находился В.Н. Шевернин, который до колхоза занимался извозным промыслом. Шевернин ярый антиколхозный элемент. До вступления в колхоз он разбазарил свой инвентарь, сбрую, семена. Лошадь же он не сдал в колхоз, а продал. Вступив в колхоз, Шевернин начал устраивать попойки и гулянки в доме кулака М.Н. Тюренкова. В сентябре Шевернин имел только 19 трудодней, а его жена два месяца не выходила на работу.

Это кулацкое гнездо дополняется П.А. Логиновым, отец которого и он сам до 1925 года имели мельницу. Логинов так сумел втирать очки сельсовету, что присвоил со своими братьями 6 домов, принадлежащих после кулака Сомова, государству. Устроилась в колхозе и Н.Е. Тюренкова, имевшая вместе с мужем трактир и мясную лавку. Свекровь Тюренковой - Александра, живет в одном доме и укрывает свою дочь - В.Е. Анисимову, жену раскулаченного. Муж Тюренковой имел огороды, плантации ягод с наемной рабочей силой до 60 человек.

Скрывался в колхозе и С.М. Рубейкин. Он все время жил на нетрудовые доходы, имел постоянного работника, спекулировал молоком. До поступления в колхоз распродал имущество. В колхозе из семьи Рубейкина никто не работает.

В колхозе скрывались и кулацкие элементы Сучковы: Павел, Иван, Николай, которые продолжают лодырничать до сего дня. Только Иван Сучков, как сын кулака, за вредительскую работу недавно исключен из колхоза.

Вот люди, характеристики которых показывают, что классовые враги не брезгуют ничем, чтобы прибрать к своим рукам руководство колхоза, для того, чтобы развалить колхоз.

Теперь становится ясно, почему в Котовском колхозе прорыв в уборке и госпоставках картофеля. На 9 октября из 86 тонн по плану, сдано только 30 тон. Из 24 га выкопано только 12 га.

К чему привел кулацкий саботаж.

Кулаки, взяв в свои лапы руководство и воспользовавшись доверием «шляп» и горе-коммунистов, начали орудовать.

Кулаки развалили бригады. Колхозники работают все вместе, не закреплены по конкретным участкам. Колхозники не знают за что работают.

Трудодни разбазариваются. Так, кулак, бригадир-огородник Кузнецов В.В. получал ежедневно 1,5 трудодня, столько же получал и завхоз.

Сев и прополка были низкого качества, уборка идет такими же методами, как и весной. Картофель колхозники выбирали не больше как по 2-3 мешка в день. Нормы занижены. В итоге колхоз потерял около 270 тонн овощей и других культур.

Все эти преступления продолжались на протяжении 2-х лет и углублялись, чего не видал ни Сидоров, ни Майоров, ни Ляпин, ни Баумгертнер.

Ведь не случайно, что С. Казарин, А. Рыхлов, П. Кузнецов, Н.Куз- нецов, Ал. Рыхлов, В. Харитонов, И. Кузнецов, С. Тюренков, М. Рыхлов, М. Рыхлова, и Ф. Тюренкова вырыли на своих усадьбах картофель, но до сих пор не сдали госпоставки - организовав саботаж.

Вредительство «тихой сапой», лодырничанье, саботаж всех хозяйственных работ и политкампаний, «тихая» антиколхозная агитация - вот методы, которыми действовали кулаки в Котовском колхозе.

Кулаки разоблачены. Разоблачена их работа «тихой сапой». Разоблачены двурушники и перерожденцы с партбилетами в кармане. Разоблачено их преступное бездействие.

Однако только разоблачением ограничиваться нельзя. Нужно выгнать из колхоза и судить кулаков - вредителей. Нужно наказать всех кулацких защитников.

Котовские колхозники выгнали их колхоза кулаков: В.В. Шевернина, Н.С. Кузнецова, П.А. Логинова, Н.М. Тюренкова и С.М. Рубейкина. Колхозники должны очистить свои ряды от всех классовых врагов. Колхозники должны понять, что кулаки против укрепления колхозов, против зажиточности бывших бедняков и середняков.

Дело о Сидорове и Майорове передано в суд. Но этим не заканчивается дело о Котовском колхозе. Уполномоченные РК и РИК-а, все коммунисты и комсомольцы района должны учесть урок Котовских руководителей. Этот урок должен заставить каждого коммуниста и честного колхозника бдительно смотреть осмотреть свой колхоз - нет ли там притаившихся остатков кулачества « тихой сапой» вредящих колхозу и вовремя пресечь их вредительскую работу.

Зорче классовую бдительность!

Классовая бдительность и беспощадная борьба с кулацкими охвостьями - главное условие в превращении колхозов в большевистские. Руководить колхозами должны люди, на деле преданные колхозному строю.

Соболев, Г. Наумов.

От церкви

1. Дом священника

2. Дом псаломщика

3. Дом Рыхлова Александра Макаровича

4. Дом Тюренкова Федора Семеновича

5. Дом Тюренкова Филиппа Гавриловича

6. Дом Тюренкова Михаила Гавриловича

7. Дом Тюренкова Егора Гавриловича

8. Дом Казаринова Ивана Николаевича (Зайчика)

9. Дом Рыхлова Александра Борисовича

10. Дом Казаринова Сергея Николаевича

От главной улицы села, слева:

11. Дом Казаринова Василия Ермиловича

12. Дом Кузлакова Федора Борисовича

13. Дом Кузнецова Петра Павловича (Шувалика) и Кузнецова Алексея Николаевича

14. Дом Рыхлова Дмитрия Николаевича и Рыхлова Иллариона Борисовича

15. Рыхлова Осипа Матвеевича

За оврагом:

16. Дом Рыхлова Андрея Николаевича

17. Дом Тюренкова (Рубекина Андрея)

18. Дом Харитонова Василия Михайловича

19. Дом Рыхлова Петра Николаевича

Проезд:

20. Дом Казаринова Алексея Васильевича

21. Кузнецова Василия (пришлого)

22. Кузнецова Сергея Николаевича

От главной улицы села, справа:

24. Дом Тюренкова Ивана Семеновича и Тюренкова Михаила Семеновича

25 Дом Тюренкова Сергея Павловича

26. Дом Тюренкова Семена Григорьевича

27. Дом Тюренкова Якова Семеновича

28. Дом Харитонова Егора Афанасьевича

29. Дом Харитонова Якова Афанасьевича

30. Дом Тюренкова

Проезд:

31. Дом Тюренкова Егора Ивановича

32. Дом Кузнецова Петра Матвеевича

Через овраг:

33. Дом Тюренкова Василия (Мурины)

34. Дом Кузнецова Ивана Павловича

В задах у оврага:

35. Дом Казаринова Семена Васильевича

От шоссе с задов усадьбы от пруда:

б/н. Тюренкова Михаила Семеновича

36. Дом Тюренкова Михаила Михайловича

37. Дом Рыхлова Федора Борисовича

38. Дом Кузнецова Тимофея Павловича

К мысовской школе по шоссе слева:

39. Дом Кузнецова Василия Матвеевича

За рекой, «Старая роща во пнях»:

40. Дом Кузнецова Василия Васильевича

41. Дом Кузнецова Александра Васильевича

42. Дом Кузнецова Алексея Васильевича

По соседству с селом Котово (через линию железной дороги) расположилась деревня Щапово. Щапово была одной из деревень вотчины князя Юрия Яншеевича Сулешева, который с 1617 года владел и Котовым. Князь Сулешев отдал Котово своей дочери княжне Анне в приданое, когда та выходила замуж за Прокофия Федоровича Лов- чикова, который и владел им в 1646 году. Остальные же деревни вотчины Сулешева как Щапово, Хлебниково, Капустино и села Покров- ское, Собакино и Спасское на Мокром перешли к его внуку князю Ивану Мурзину Юсупову и числятся за ним в 1647 году.

Князь Иван Мурзин Юсупов продал их все кроме Щапово князю Якову Куденетовичу Черкасскому. Кому же перешла деревня Щапово? Она могла перейти только в руки Ловчикова, владельца Котово, от которого деревня Щапово вместе с Котово перешла к князю Ивану Борисовичу Репнину, потом к его сыну Никите Ивановичу Репнину, от него к сыну Василию Никитовичу Репнину, далее к племянникам Петру Ивановичу и Сергею Ивановичу Репниным, а от них к князю Григорию Дмитриевичу Юсупову и далее его потомкам.

Народная молва о Щапово была такова. Деревня Щапово принадлежала раньше барину, который владел деревней Капустино, потом Щапово присоединилось к Котово.

(со слов Тюренкова Егора Ивановича)

Эти слова вполне оправдываются историческими данными. Далее говорят так:

Щапово не отщеплялось как щепа от села Спасское-Котово. Оно существовало как самостоятельное место. Об этом говорит генеральная карта, сделанная для Котово и Щапово. Говорят, что князь Юсупов выиграл Щапово в карты.

(со слов Кузнецова Алексея Николаевича)

Генеральная карта, составленная на основании предыдущих карт, выявляет всю правду, а последние слова о выигрыше в карты наводят на сомнения.

Каково же было хозяйство в деревне Щапово в 1899 году?

Население состояло из 43 человек обоего пола, число хозяйств - 8, безлошадных - 2, безкоровных - 1, имелось 6 лошадей, 8 коров. Всей земли вместе с котовской было 286 га.

В 1926 году в Щапово было 29 крестьянских дворов, прочих - 6, итого - 35; мужского пола - 65, женского пола - 73, итого - 138, в том числе не крестьянского населения мужского пола - 4, женского пола - 5, итого - 9 (Московский уезд. Население по предварительным итогам переписи 17 декабря 1926 года).

В 1927 году число хозяйств - 31, безлошадных - 21, безкоровных - 9, лошадей - 10, коров - 30, земли усадебной - 8 га, пашня - 56 га, лес - 4 га, неудобная - 4 га, всего - 72 га. Норма земли на едока - 0, 49 га, населения обоего пола 146 (Московский уезд, статистико-экономический сборник, 1928 год).

В деревне Щапово четыре основных рода крестьян - Рубекины, Буйловы, Сауловы и Сучковы, а Логиновы и Шевернины пришлые.

Рубекины были раньше в родстве с родом Тюренковых из села Спасское-Котово. Рубекины были конюхами при князьях Юсуповых. Их род отличался от других родов гордостью, самоуверенностью. Были они большей частью брюнеты.

Род Сучковых вполне оправдывал свою кличку «Сучок». Они были маленького роста, блондины, хитренькие, юркие, с задором, придиристые, сучковатые, горлопаны.

Буйловы были среднего роста, смуглые, покладистые, выносливые в работе.

Сауловы были белобрысыми и отличались степенностью, деловитостью.

Логиновы - сыновья мельника, люди предприимчивые, зажиточные, деловые, выходцы из дальних мест, пришлые.

До 1922 года деревня Щапово вела все свои хозяйственные дела независимо от Котово. Были свои земельные усадьбы, и собирался отдельно «сход» с выбранным старостой, о чем свидетельствуют сельские книги, протоколы заседаний и другие записи о различных сборах.

С 1929 года с организацией садово-огородного товарищества от «Колхозсоюза» Щапово теряет самостоятельность, и все дела передают в Котовский сельсовет. Садово-огородное товарищество проводит контрактацию ягоды (клубники) и молока. Подготовляется почва для колхоза, и с 3 февраля организуется общий колхоз «Путь Сталина» под ведением единого сельсовета.

В колхоз щаповские крестьяне шли неохотно, недоверчиво и на предвыборном собрании отмахивались руками. Они привыкли к самостоятельному хозяйству. Богатеев среди них не было. Они любили землю и занимались молочным хозяйством. Сучковы особенно не любили новшество и задорили других. Особенно был в боевом настроении Филипп Сучков - Заноза. Сергей Сучков, побывав в плену, по германскому образцу повел хозяйство после 1915 года, а потом ушел в город. Логинов Архип Кондратьевич - мельник, попал в ловушку и простился с хозяйством. Находясь в опале, опять начал проявлять свою деловитость и сделался опять мельником в ближнем колхозе.

Слева от дороги к Дмитровке:

1. Рубекин Петр Матвеевич

2. Рубекин Федор Матвеевич

3. Саулов Михаил (мать Прасковья Рыхлова)

4. Рубекин Андрей Васильевич

5. Рубекина Дарья Васильевна (Артемий)

6. Буйлов Иван Максимович

7. Буйлова Евдокия (на костыле, дочь немая)

8. Саулов Николай Васильевич

9. Логинов Петр Архипович

10. Логинов Павел Архипович

11. Сучков Иван Сергеевич

Справа от дороги к Дмитровке:

12. Рубекин Семен Матвеевич

13. Сучков Егор Иванович

14. Шевернин Василий Николаевич

15. Логинов Архип Кондратьевич

16. Сучков Филипп Иванович

17. Сучков Сергей Иванович

18. Саулов Яков Степанович

19. Рубекин Алексей Васильевич (Авдотья бедная)

За прудом:

20. Саулов Федор Степанович

Правая сторона от дороги, сзади домов:

21. Сучков Павел Егорович

22. Буйлов Никита

Что же из себя представляло в старое время то место, где ныне находится поселок Шереметьевский?

Эта земельная площадь с лесными угодьями входила в вотчину князя Юрия Яншеевича Сулешева. По смерти Сулешева его вотчина перешла его внуку - князю Ивану Мурзичу Юсупову. В 1646 году от Юсупова вотчина перешла к Якову Куденетовичу Черкасскому. Внук Якова Черкасского в 1742 году отдал ее в приданое дочери , которая вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева. Шереметев был типичным представителем барской жизни своего века, вельможей екатерининской эпохи, владевшим 146 тысячами душ крестьян.

До 1916 года вотчиной владеют его наследники. В ее состав входили села и деревни нашего района - Хлебниково, Капустино, Покровское, (исчезнувшее после нашествия Наполеона), Троицкое, Осташково и Новосельцево.

В селе Троицком была барская контора, которая ведала лесными богатствами Шереметевых. Здесь жил управляющий графа Август Пич. Около конторы ближе к реке Клязьме находился лесной питомник и стоял деревянный резной домик в сказочном русском стиле, который до сих пор выделяется на возвышенности Зеленой Гавани канала Москва-Волга. Этот домик предназначался для приема графских гостей, а главной резиденцией Шереметевых был Останкинский дворец.

В селе находилось волостное правление, ведающее делами Троицкой волости, позднее перешедшей в Коммунистический район, потом Краснополянский, Химкинский, Мытищинский.

Когда прошла железная дорога, вначале одноколейная, платформа стала называться Шереметьевской . Появились «пионеры», заключающие договора с Шереметевыми на съем в аренду земельных участков. Первыми арендаторами были Шапошниковы (их усадьба перешла позднее в военную организацию, а потом к Щаденко).

Появились братья Михеевы. Они заняли три участка, один сейчас находится напротив амбулатории, а два других - рядом с шереметьевским клубом.

Большую площадь занимала любительница сельского хозяйства Василькова, разводившая породистый скот, кур, гусей. У нее был большой птичник, теперь приспособленный под коммунальное жилье. У павельцевских крестьян она снимала в аренду полевую землю (около 10 га), имела одного работника и прислугу и сама пахала землю. На углу, в начале Центральной улицы, у моста-трубочки поселился архитектор Щетинин. Лес охранял сторож-лесник, живший в лесной сторожке. Вот первые поселенцы Шереметьевки до 1910 года.

Пруд около железнодорожной платформы был обилен водой, на нем красовалась купальня. В пруду водилось много карасей. Для привлечения новых поселенцев арендаторы хотели сделать фонтан и провести к нему воду из пруда, но это им не удалось (намеченное ими место и сейчас видно - это округлый курганчик недалеко от магазина, ближе к станции).

Со строительством канала Москва-Волга началось переселение жителей из затопляемых деревень. Почти целиком переселено Хлебниково, частично Осташково и Котово. С ростом населения появился Шереметьевский поссовет, потом амбулатория, деревянная школа и каменная. Поселок Шереметьевский ждет новых усовершенствований и население их тоже ждет.

Что из себя представляла Шереметьевка в 1645 году? Здесь был сплошной лесной массив с протекающей речкой Созонкой. Созонка начиналась недалеко от Чашникова и бывшего села Созонихи. Этого села теперь не существует, и оно обозначено пустошью. Далее речка входила в овраги, протекала в павельцевском лесу, по оврагу входила в Шереметьевку и далее теперешней усадьбы Никитина устремлялась к шереметьевскому пруду, к деревне Хлебниково, впадая в Клязьму. Хлебниковские крестьяне называли эту речку Чезунькой.

Бывшая вотчина Шереметьевых перенесла много военных бедствий.

Во время царствования Алексея Михайловича уничтожено село Никольское-Собакино, находившееся на берегу реки Клязьмы, против теперешней Зеленой Гавани. Здесь до 1920 года стояла часовенька в память бывшего здесь села и церкви и здесь происходили торжества с крестным ходом. Хлебниковские крестьяне называли это место «Собачьей горой». Недалеко от горы было несколько курганов с чумными захоронениями. В то время свирепствовала чума и была повальная смертность.

Во время нашествия поляков уничтожено также село Спасское на Мокром, которое находилось недалеко от шереметьевского пруда. В память этого села был поставлен крест на камне, который был снесен в 1920 году.

Во время войны 1812 года французы двигались из Москвы через Виноградово, забирая по пути лошадей, телеги, нагружая их собранным провиантом. У села Спасское-Котово неприятельская кавалерия много потерпела от нашей артиллерии, а пехотные колонны французов были уничтожены. От нашествия французов погибло село Покровское (Покровская гора, ныне Гора Зеленой Гавани по Рогачевскому тракту).

Французы дошли до Рогачева. На месте теперешнего Хлебниковского завода было большое сражение и французы захватили наше знамя. После победы над французами в память этого события отбитое у французов знамя было восстановлено. В 1912 году на это место прибыли наши войска, раскинули палатки, призвали однодневно молодежь. Я был также призван и в должности почтальона разносил поручения по палаткам.

О жарких боях, происходящих здесь и в ближайшем лесу, свидетельствует это место прозванное Сечей.

Недалеко от Покровской Горы есть место, названное Киршина Гора. Здесь в лесу скрывался предводитель банды разбойников Кирша. Он нападал на проезжавших по дмитровской дороге купцов.

В лесу деревни Свистуха, что рядом с Трахонеевым, также укрывались банды разбойников, грабящих на тракте, ведущем в Рогачево. Разбойники пересвистывались в лесу, и в честь этого деревня названа Свистухой.

Великая Отечественная война также затронула Шереметьевский поселок. Рыли окопы, бомбоубежища, пруды для водных запасов от пожаров. Устанавливали ночные дежурства. Отступили до канала, но подоспевшие сибирские войска отбили наступление, и два бронепоезда из Шереметьевки громили гитлеровцев, засевших в Красной поляне.

Под деревней Катюшки были сильные бои, принесшие много жертв. Об этих боях ярко говорят отрывки из письма лейтенанта своей возлюбленной:

«Находясь перед смертью, неотступно буду говорить до свидания, а не прощай... С крепким объятием - целую, не забывай... Я всегда вспоминаю о тебе... Жизнь - радость, горе, смех и плач... Только за 4 дня боев у деревни Катюшки и Красная поляна... Не зная ни дня, ни ночи простудился, мороз сильный. Леса, снега, покрошенные снарядами, минами и пулями... Жаркие бои... не помню ни чисел, ни дней недели... Я сегодня ночью поспал часа 3 за четверо суток... Вчера окружили врага в деревне Катюшки... Дрались... Буду жив, расскажу».

Пусть эти материалы возбудят любовь к истории родного края.

Василий Солнечный. Записано 30 августа 1966 г.

(1934-1945)

Последняя служба в церкви была в конце 1934 года. С этого времени до весны 1941 года церковь стояла одинокой, заброшенной. Она ярко выделялась приземистым белокаменным остовом на фоне зелени столетних деревьев, лип и елей. Также тянулись аллеи в парке, как и в старину. Грачи гнездились на могучих суках - немых свидетелях прошлого, а под обрывом уже не было реки, которую крепостные руки подвели к самому парку. Вместо реки блестела водная гладь водоема, затопившая «Барский луг», «Медвежий лужок», «Старое русло», «Бугор, где глину брали» для укрепления берега, чтобы река не хлынула по своему наследственному праву в свои извилистые берега, поросшие ольхой.

Вода с жадностью рвалась в половодье к своему родословному предначертанью и размывала «Шейку луга», но преграда останавливала ее порыв. Вода подступила к пустынному месту, где была «Старая роща во пнях» и где вместо нее осталось несколько молоденьких елок, грустящих над водой. Вода ворвалась в «Полевой сад», откуда доносились по ночам совиные крики...

Все изменилось кругом, и только церковь сохранила свой светлый облик. Местами, правда, обвалилась штукатурка и полиняли, заржавели купола, но стан ее был крепок. С бегством последнего священника-старика церковь была без призора. Молодежь безобразничала - рядилась в облачения, устраивая маскарадные ночи в парке, пугая путников.

Явились представители из района и предложили или открыть церковь, или же принять какие-либо меры против расхищения. Церковный совет бездействовал. Этим воспользовался председатель сельсовета, парнишка-комсомолец из рода Рыхловых, и обрек церковь на разрушение, под каким-то предлогом связавшись с представителями власти, выявив какую-то нужду в здании для приспособления ее для более практичных надобностей, и приступил к делу. Купола слетели, как головы с плеч. Кирпичи упали со звонницы, сглаживая острые плечи колокольни.

В церкви разложили костры, подбрасывая в пламя иконы, дробя в щепки иконостас, сжигая церковную утварь. Дым клубился из окон, разнося по вековому парку масляничный запах краски и кипариса. От блестящего внутреннего убранства церкви ничего не осталось, только голые стены. Листы Евангелия разлетелись по парку. С колокольни, где хранились церковные бумаги, все было выброшено на лестницу за барьер (перильца колокольни).

Склеп князя Николая Борисовича Юсупова (1751-1831) еще до разрушения церкви был изуродован. В нем с 1934 по 1936 год поселился священник, выкинув мраморную колонну с гербом князя Николая Борисовича Юсупова, вернее памятник над его могилой, и заделав вход в склеп кирпичами.

Церковь состояла в списке по охране памятников старины, но несмотря на это, внутреннее лицо уже искажалось людьми, ничего не смыслящими в области искусства и в русских древностях, которых поглощали только жизненные потребности и заработок.

После священника в склепе поселился какой-то басурман, превратив место возле церкви в помойную яму. Современность может оправдываться такими поступками и приспосабливанием под жилье древних помещений, ссылаясь на нужду в жилплощадях, и так далее, но факт, есть факт - нет людей, которые бы ценили памятники старины, интересовались или понимали их, любили бы.

«После драки кулаками не машут», - говорит русское изречение, а я размахиваю кулаком и бросаю вопли сожаления, виня себя, что не принял никаких мер к охране церкви, тем более что интересовался древностями и описывал родословную барского поместья, владетелей его и жизни крестьян в «Родословной моего села». Но трудная жизнь и тоже стремление к заработку, а в это время начинался самый сезон моего труда растительного царства, и это отвлекло меня, а потом опасно было вмешиваться в дела церкви. Попасть в «церковники» и попасть за это, а не из-за каких-то религиозных соображений, в опалу и куда-нибудь в ссылку. Трудности не должно было бы быть, и надо бы пострадать из-за принципа защиты и из-за любимого дела. И в этом приходится каяться перед самим собой и только наблюдать издали из вагона пролетающего поезда как разрушается церковь и как ее главы стираются с лица земли...

Война помешала разрушению. Выявились другие вопросы и потребности. Председателя взяли в армию, и те производства, которые он собирался организовать в помещении церкви, рухнули. Защита себя от нашествия иноплеменников поборола все. Враг бешено продвигался по родной земле, каждый день лопались столичные здания от бомб, налетающих самолетов неприятеля....

В ноябре враг подступил к Москве. Учреждения, фабрики, заводы остановились. Рабочие разбрелись по домам. Началось бегство из Москвы. Дороги к заставам были переполнены машинами с высокопоставленными лицами и их семьями. Директора, кассиры пользовались случаем, обирали кассы и жалованье, предназначенное рабочим. Заведующие продукцией очищали магазины. В панике каждый хватал, что мог и бежал. Приказ остановил бегство. Работа опять пошла. В последний момент с подкладкой мин под самих себя, чтобы уничтожить ценное и не дать врагу им воспользоваться. Началась эвакуация заводов. Оборонительной линией было русло канала «Москва-Волга», по берегам которого рылись окопы. Валили леса, делая завалы. Колючая проволока стянула дороги. Враг от Москвы был в двадцати четырех километрах. Село Котово заполнилось войсками. Как муравьиные кочки выросли блиндажи. Один красовался недалеко от склепа. И церковь стала пристанищем солдат.

Был тяжелый момент отступления. Летели со свистом осколки и завывали снаряды. Зарево разукрасило горизонт. Горели деревни. Войска подтянуты. Враг отступает. Москва спасена.

В 1942 году, весной, я посетил церковь. Переступая ее порог, сердце билось тревожно в груди. Глазам представилась полная картина разрушения. Одни только стены, а на каменных плитах пола человеческие испражнения, груды тряпок, портянок и головных уборов наших рыцарей. К стенке пугливо прижались основания памятника княгини Прасковьи Юсуповой (1795-1820), а где были надписи - только остатки от золоченых букв. Плита над могилой (склепом) князя Бориса Николаевича Юсупова (1794-1849) , где красовалось «L'Honneur avant Tout», потеряла свое имя под грязью и мусором.

По узкой лестнице я взобрался на колокольню, где когда-то было хранилище церковного архива. Под грудой щебня и штукатуркой валялись разрозненные листки церковных бумаг, остатки хоругвей.

Я начал раскопки, расшевеливая мусор на ступенях и на площадке к выходу. Собирал каждый лоскуток, каждую частицу уцелевшей церковной утвари в знак памяти об ушедших днях с надеждой отыскать в рукописях что-либо ценное, надеялся, разбирая их, внести свою лепту в века, которые сглаживают корявой рукой памятники прошлого, памятники старины.

Сейчас февраль 1945 года. Наши войска подходят к Берлину, гремят орудия. Над Москвой вспыхивают зарницы и раздается грохот салюта. В честь новых побед я заканчиваю свою летопись о прошлой жизни, настоящих днях. Любя свою Родину, я восторгаюсь подвигами, которые войдут в историю нашей земли, в которую я хочу внести свой небольшой труд о старой барской жизни, воскрешая родословную моего села.

Что же осталось теперь от барской церкви? Она стоит без куполов, приземисто, внедряясь в землю, как будто ссутулясь, но также выделяясь на стороне черного парка. Из нее несется легкий дымок. Она ожила. Но только дышит иной жизнью. В ней теперь спичечное производство и мыловаренное производство. И если в старые времена она очищала души людей от душевных грехов, от грязи, убивающей совесть, то сейчас она очищает людей от нечистоплотности телесной, смывая грязь людей щелочною пеной, и вместо сердец, зажигая серные головки, воспламеняя их для поддержания очага - хранилища грядущих дней.

Записано 14 февраля 1945 г.