Кувшинов Е.М. - "Ракеты Родине нужны"
Кувшинов Евгений Михайлович
ОАО ДНПП. Воспоминания ветеранов. 2002 г.
Родился в 1934 году. В 1957 году окончил самолетостроительный факультет МАИ. На ДНПП работает с 1957 года по настоящее время. За это время прошел путь технолога сборочного цеха, мастера, зам. начальника цеха, начальника цеха, начальника конструкторского отдела, заместителя главного конструктора. Принимал непосредственное участие в производстве ракет В-300, В-750, В-1000, А-350, ЗМ9, а впоследствии в модернизации и проектировании ракет ЗМ9М, ЗМ9МЗ, Р-33, 9М38, 9М38М1 и 9М317.
Имеет три патента и 5 авторских свидетельств на изобретения.
Заслуженный конструктор РФ. Награжден орденами "За заслуги перед Отечеством" IV степени, "Трудового Красного Знамени", "Знак Почета" и медалями.
Ракеты Родине нужны
Приехал я в поселок Долгопрудный весной 1957 года как молодой специалист по распределению Министерства авиационной промышленности после окончания Московского авиационного института. Выйдя с чемоданом на платформу из электрички, поразмышлял: куда идти? Направо — труба котельной войсковой части, налево — частные домишки вдоль железной дороги, где завод п/я 1078. Пошел налево.
Поначалу Долгопрудный произвел довольно унылое впечатление: много бараков, кое-где деревянные мостки — иначе не пройти.
Зашел в столовую. Это тоже барак, стоявший вдоль нынешней улицы Советской. За столиками сидели трудящиеся в спецовках и попивали водочку. На углу улиц Советской и Первомайской строился дом. Он был обнесен забором с колючей проволокой — строили заключенные, которых утром и вечером вели мимо завода в бараки на месте 20-й больницы. Самыми высокими зданиями были три эллинга на поле, два из которых впоследствии разобрали. В небе часто висел аэростат, с которого прыгали парашютисты.
В отделе кадров, который размещался тоже в строении барачного типа на месте, где сейчас стоит самолет Ан-2М, встретил майор Мацепуро Василий Семенович — помощник директора завода по кадрам. Всем распределенным на завод, а таких в том году было много (только с моего курса было направлено 11 человек), он популярно объяснил, что настоящим специалистом можно стать, лишь поработав непосредственно в производстве. Поэтому почти всех направляли в цеха основного производства. Через 3 года из них на заводе осталось трое: Г. Вартанов, В. Соков и я.
Меня направили технологом сборочного цеха № 4, который в то время занимал три пролета в корпусе 11, где сейчас размещается цех 118. В техбюро работало тогда около десяти технологов. Со своим непосредственным начальником - начальником техбюро - встретиться не пришлось, т.к. Нина Васильевна Свиридова находилась в декретном отпуске и ее обязанности исполнял Юрий Викторович Травов. Завод в то время производил ракету "207" для ЗРК С-25 конструкции С.А. Лавочкина. Мне поручили заниматься сборкой корпуса, нивелировкой, определением гидравлического сопротивления топливных магистралей ("проливкой" баков), но сначала помощник начальника цеха по подготовке производства Облогин Юрий Иванович проверил крепость моих рук, как сейчас говорят, "армреслинг". В институте я занимался спортом, и сила была, поэтому испытания я успешно выдержал.
Дела в цехе шли неважно. Кроме сборки изделий "207", началось производство нового изделия "1Д" для комплекса С-75М. Трудностей было много. Директор завода Иван Владимирович Дорошенко пошел на укрепление руководства цеха. Начальник цеха Илья Иванович Божко был выдвинут директором маленького завода на Красной Поляне, а на его место был назначен Баено Николай Степанович, который был до этого начальником цеха № 28. Цех 28 занимал четвертый пролет в этом же корпусе № 11 и осуществлял комплексную проверку бортовой аппаратуры изделия, окраску, маркировку, консервацию и упаковку. Хороший организатор, человек с твердым, даже жестким характером, требовательный руководитель, Н.С. Баено сумел наладить работу цеха, создал мобильный коллектив, цех № 4 стал занимать первые и вторые места в соцсоревновании подразделений. Большую помощь в улучшении работы цеха оказали два заместителя, которые были назначены одновременно с Н.С. Баено. Это Виктор Павлович Пасько, до того работавший начальником механического цеха № 3, и Виктор Михайлович Каплан, переведенный с должности заместителя начальника другого механического цеха. Хорошо разбиравшийся в людях Н.С. Баено в лице этих молодых людей получил надежную опору.
А работы становилось все больше. Завод перешел на выпуск изделий серии "Д" разработки МКБ "Факел" (Генеральный конструктор П.Д. Грушин). План рос. Страна ускоренными темпами развивала противовоздушную оборону. Кроме нашего завода, эти же изделия делали еще четыре завода в разных городах. Трудности усугублялись неритмичными поставками комплектующих изделий, да и своих агрегатов тоже. Работая в две смены, сборочный цех ежемесячно со второй половины переходил на круглосуточную работу двумя сменами, т.е. по 12 часов. Сборочный цех имел, конечно, определенный избыток мощности, но это при ритмичной работе, а когда за вторую половину месяца надо собрать процентов 70-80 от плана... Вот и приходилось, чтобы организовать эту самую работу по 12 часов, ежемесячно собирать в кабинете зам. начальника цеха на антресолях рабочих-сдатчиков и вести уговоры перейти на удлиненные смены. Рабочие, конечно, не соглашались: "Каждый месяц одно и тоже", "Устали", "Вы лучше обеспечьте ритмичную работу", "В прошлом месяце мало заработали" и т.д. Разговор этот всегда был трудный, но в конце концов, как говорят, достигали консенсуса. Не было случая, чтобы рабочие подвели.
В конце 1957 года меня перевели из технологов производственным мастером на участок окончательной сдачи. С рабочими установился нормальный контакт. Они были объединены в несколько сквозных бригад. Бригада получала машину, готовила ее и сдавала сначала ОТК, а затем военному представителю (ВП). Некоторые бригады имели доверенность ОТК и сразу предъявляли на технический осмотр машину ВП. Между бригадами шло соревнование — кто больше сдаст машин по первому предъявлению. От этого зависел и заработок рабочих, кстати говоря, он был больше, чем у меня — мастера.
О сдаче продукции заказчику стоит сказать особо. Представительство заказчика подчинялось 4 главному управлению Министерства обороны, которое возглавлял на заводе полковник Ларионов Владимир Петрович, человек большого обаяния, хорошо понимавший производство, пользовавшийся большим авторитетом, и в то же время с прочными народными корнями. Я видел, как, проходя мимо рабочего, косящего траву на газоне у цеха, он попросил: "Дай покосить".
Приемку в цехе возглавлял Минченко Е.И., а затем Бурлаков В.П. Приемку вели офицеры в звании от капитана до подполковника, хотя были и вольнонаемные опытные специалисты. Ракетная техника в ту пору была делом новым, и заказчик контролировал все операции с особой тщательностью. Дело доходило до курьезов. Широко известен случай, когда не закрывали люки машины - искали вроде бы залетевшую внутрь муху.
О напряженности работы в то время говорят оперативки, ежедневно проводимые на заводе в 10 и 20 часов, после чего начальники цехов шли снова в цеха организовывать выполнение полученных заданий. Запомнился случай, когда мне было поручено "протащить" по сборке в короткое время первые изделия одной из модификаций "5Д". Я провел в цехе без сна и отдыха трое суток. Хорошо, хоть буфет в то время был в корпусе.
После года работы мастером я был назначен начальником вновь созданного участка по опытной тематике. К этому времени на заводе было создано ОКБ, руководителем которого был назначен Головин Лев Григорьевич, до того бывший заместителем Главного инженера. На участке велась сборка экспериментальных ракет типа 2ТА разработки нашего ОКБ на базе ракеты МКБ "Факел" В-1000. Ракеты делались по заказам ЛИИ, ЦИАМИ, ЦАГИ и предназначались для исследовательских целей. Пуск ракеты 1Я2ТА, созданной для исследования работы плазменно-ионного двигателя, был отмечен в сообщении ТАСС, а головная часть ракеты (3-я ступень) была выставлена на ВДНХ. Собирали и другие ракеты конструкции МКБ "Факел" -5В61, 22Д, 5Я27.
Работали весьма напряженно, днем и ночью. Спрос руководства завода был жесткий. Оснащение технологического процесса на опытном участке было минимальным. Много проверок делалось вручную. Запомнился такой случай. Ночью на ракете проверяли сопротивление изоляции жгута. Контрольный мастер сидел с тестером на одном конце ракеты, а я поочередно тыкал контакт во все гнезда разъема на другом конце ракеты. Замечаю, что Александр Иванович что-то затих. Нарочно делаю короткое замыкание. Молчит. Кричу: "Осмоловский, спишь?" Вздрогнул, хорошо, со стула не упал. Этот случай так запечатлелся в памяти у Александра Ивановича, что в течение последующих сорока лет, вплоть до своей кончины, всякий раз, встречаясь со мной, он, поднимая палец к виску, говорил: "Осмоловский не спит".
Менее чем через год я был назначен заместителем начальника цеха. А еще через два года неожиданно Н.С. Баено был переведен в ОКБ в отдел 283 и мне было приказано принять цех. Перевод Николая Степановича не был связан с производством. Цех работал хорошо, был создан мобильный коллектив. Я не горел желанием стать начальником цеха. Давнишним моим желанием было заниматься конструкторской работой. Но приказ есть приказ. Работал с полной отдачей, домой раньше 10-12 вечера не приходил. Да и то сказать, дома никто не ждал, семьей пока не обзавелся.
За годы производства изделий для комплекса В-750 завод вырос, технически развился, были построены новые производственные корпуса и инженерный корпус. Первым начальником вновь созданного магниевого цеха был Георгий Васильевич Марков, человек умный, хороший организатор и, я бы сказал, деликатный. К большому сожалению, не поладив с начальством, был вынужден с завода уйти. Большинство отсеков изделий типа "Д" магниевые, и магниевой стружки этот цех давал море. В то время еще не умели стружку переплавлять и регулярно ее сжигали, так что в вечерние часы над Долгопрудным стояло бело-голубое зарево.
В сборочном цехе был построен конвейер на участке окончательной сборки изделий. Конструкция конвейера была оригинальной — он свободно лежал на полу, без каких-либо земляных работ. Техпроцесс сборки расчленили на множество кратных по времени операций, расставили рабочих и включили конвейер. Может быть, в пору "холодной войны" именно наш конвейер дал основание для появления в прессе заявлений, что мы, т.е. Советский Союз, делаем ракеты на конвейере. Но надо честно признаться, что ракета мало приспособлена для конвейера. Большой объем контрольных операций, непредсказуемое время для устранения замечаний, повторное предъявление заказчику сбивали ритм, и в конце концов конвейер остановился и превратился в упорядоченный ряд тележек. К тому же конвейер оказался травмоопасным. Были еще конвейеры на пайке жгутов и сборке четвертого отсека, но я бы сказал, что это была дань моде.
Очень остро в 50-е — 60-е годы стоял жилищный вопрос. Была поставлена задача переселить людей из бараков в дома. Кроме того, была огромная очередь на расширение жилплощади. Директор завода Дорошенко И.В. хорошо чувствовал эту проблему. Мощность строительных организаций была недостаточна, и завод направлял на помощь им очередников, которые должны были получить жилье в строящемся доме. Хотя люди теряли в зарплате, они шли на стройку ради получения жилья. Таким способом завод строил в год до 10.000 м2 жилья. Норма на жилплощадь тогда была 5 м2 на человека. Лет через десять она стала 7 м2 на человека.
Когда я поступил на завод, мне предоставили общежитие. Компактного общежития тогда не было, и мы, молодые специалисты, были рассеяны по разным домам. Я, например, поселился в доме № 11 по Первомайской улице на пятом этаже в двухкомнатной квартире. В одной комнате нас 5 человек, в другой жил рабочий цеха 120 с семьей. В 1960 году мне вдруг неожиданно выделили комнату в трехкомнатной квартире. Видимо, для очередников она никому не подходила. До меня в этой комнате проживала семья из 5 человек. Этой семье улучшили жилищные условия, предоставив однокомнатную квартиру.
Говоря о цеховой жизни, да и не только о цеховой, нельзя не сказать о партийной организации. Можно по-разному относиться к коммунистической партии и ее идеологии. Будучи воспитан родителями, школой и комсомолом, я вступил в партию по убеждению и свято верил в коммунистические идеалы. Я решительно отметаю причастность рядовых коммунистов к негативным явлениям, имевшим место в нашей стране. Довольно большая наша цеховая партийная организация состояла из наиболее квалифицированных и сознательных рабочих и ИТР, которые в подавляющем большинстве были примером в работе и поведении. Работники завода обращались в партийную организацию со своими бедами и всегда получали сочувствие и поддержку.
В сборочном цехе был сплоченный коллектив. Мы принимали активное участие в строительстве городской больницы, стадиона "Салют", в субботниках, демонстрациях и массовых выездах на отдых. К сожалению, переселение людей в отдельные квартиры, увлечение садово-огородными участками, отмена массовых мероприятий способствуют некоторому разобщению людей, что мы сейчас и наблюдаем.
В коллективе завода выросло немало первоклассных специалистов и руководителей производства. Завод даже называли кузницей директоров. Кроме упомянутого выше И.И. Божко, директорами заводов стали секретари партийного комитета Пасько В.П. и Беляков В.А., главный металлург Демин В.И., главный технолог Бублик И.И., зам. главного конструктора Федорин В.П., начальник производства Ильинков И.В., зам. Главного инженера Иванов А.М., председатель профкома Рыков И.Е., начальник ОТиЗ Якимов Л.И., а главные инженеры Ильин А.Т. и Глазырин Б.Н. — заместителем Министра авиационной промышленности и главным инженером Главка МАП. Главный конструктор Эктов В.П. был несколько лет Генеральным директором нашего завода.
Заканчивая описание цехового периода своей работы на заводе, хочу вспомнить своих товарищей по цеху, у которых перенимал опыт, учился жизни. Прежде всего, это великолепные рабочие и очень сознательные люди Н. Перфилов, Н. Сорокин, М. Осипов, Ф. Игнатович, Н. Шилов, Г. Фатеев, природный ум которого позволил, не имея специального образования, стать Главным инженером Воскресенского агрегатного завода. Бригадиры слесарей-сдатчиков А. Марков, В. Старшинов, Н. Пашинин, Б. Борисов, Т. Гераськин, В. Илюхин. Мастера И. Ковалев, А. Журавлев, И. Коноплев, П. Тумасов, Л. Гамзулин, Д. Матюнин, М. Тришкин, В. Марченко, В. Гончаров, Б. Дабрынин, А. Данилин, А. Новиков, Н. Кочетков, А. Пасынков, в дальнейшем ставший толковым начальником цеха. Вместе с производственниками напряженно трудились руководимые Гелием Сергеевичем Черкасовым контрольные мастера А. Попков, Л. Галеев, К. Осипов, С. Соловьев, Б. Рубин, Н. Барятинский, В. Бордуков, Н. Арефьев. Хочется вспомнить и работников вспомогательных служб цеха: начальника БТЗ и заядлого футбольного болельщика А. Шорина, начальников ПДБ М. Шехтера и В. Соколову, механика Б. Яковлева, технологов И. Костину, Б. Волкова. Не могу не вспомнить некоторых военных представителей, обеспечивших высокий уровень качества техники и игравших воспитательную роль для коллектива. Это Н. Павлов, А. Салин, М. Соломатин, М. Завгороднев, В. Еремин. Были и такие военпреды, которым сдать с первого предъявления продукцию было невозможно. В. Ежак никогда продукцию сразу не принимал. Вы думаете — ракету? Никак нет. Пассатижи! Он принимал инструмент и запасные части. И вот завод в последний день месяца становился на голову, чтобы сдать инструмент. Там подкрасить, там смазать, разработать, переупаковать, снять облой и т.д., и т.д. Я думаю, как было бы хорошо, чтобы продукция наших хозяйственных магазинов проходила такой контроль. Не могу не вспомнить и представителя МКБ "Факел" на нашем заводе Серафима Александровича Дорохова, оказывающего заводу большую помощь.
К сборочному цеху вплотную примыкал цех 28. Сданная нами продукция на тележке перекатывалась в цех 28. Он был намного меньше сборочного цеха и состоял из трех участков: участок проверки бортовой аппаратуры изделия — начальник Г. Ермачков, участок малярной обработки — начальник В. Понятаев, участок консервации и упаковки — начальник Б. Антонов. После перевода Н.С. Баено начальником цеха 28 стал В.П. Федорин, а после него — И.И. Хаинсон.
В 1962 году директор завода И.В. Дорошенко, так много сделавший для превращения завода в современное передовое предприятие и имевший на заводе непререкаемую власть, перешел на работу в МКБ "Факел", тоже директором предприятия, но в подчинение к Генеральному конструктору П.Д. Грушину. Отношения на новом месте у него не сложились, и через довольно непродолжительное время И.В. Дорошенко перешел в Миннефтемаш. Однако душа у него осталась в Долгопрудном, до конца своих дней он не терял связь с заводом и, видимо, пожалел о своем уходе.
Директором завода стал секретарь партийного комитета Сергей Филиппович Кислицин. Воспользовавшись приходом нового директора, я возобновил свою просьбу о переходе на конструкторскую работу. Просьбу мою удовлетворили в конце 1963 года, хотя и с обидой на меня. Я был назначен заместителем начальника конструкторского отдела № 101. Начальником сборочного цеха был назначен мой заместитель к тому времени Г.С. Черкасов. Начальником отдела 101 в то время был Василий Васильевич Коннов, а заместителем у него Клычков А. А.
С.Ф. Кислицин взял курс на отход завода от производства ракет и переход к производству самолета АН-2М, предназначенного для сельскохозяйственных работ. Освоение производства самолета потребовало кардинального переоснащения завода и его структуры, организацию аэродромной службы. Самолет мы освоили, выпускали его в течение 4-х лет, а вот опытную ракетную тематику свели к "0". С 1961 года ОКБ возглавлял Михаил Алексеевич Любомудров, человек опытный, заслуженный, добрый и мягкий, к тому же на заводе человек новый. Он не мог повлиять на политику, проводимую на заводе. В связи с переходом на выпуск другой продукции, положение на заводе осложнилось, началась текучка кадров. Особенно много потеряло ОКБ. Уходили специалисты в области ракетной техники, потерявшие перспективу в своей работе, или по моральным соображениям.
Считаю большой потерей для ОКБ и завода уход зам. Главного конструктора — зам. главного инженера Гурария К.Н., организатора и идейного вдохновителя опытных разработок, главного технолога Омилаева В.И., заместителей главного технолога Каплана В.М., Чуб-ченко Б.А., начальника производства Ильинкова И.В., начальника теоретического отдела ОКБ Сперанского Б.Н., зам. директора Иванова Л.Г., Баено Н.С, Коткова Н.А., Головина Ю.Е. и других. С их уходом мы потеряли как бы частичку нашего прежнего психологического климата.
С большим воодушевлением я принял, как и большая часть коллектива завода, решение об организации на заводе серийного производства ракеты ЗМ9 для сухопутного подвижного ЗРК "Куб". Лично я рассматривал это решение как возвращение завода к производству ракетной техники, что соответствовало моей специализации, так как в институте я учился на отделении беспилотных летательных аппаратов. Эта ракета была разработана Гос. МКБ "Вымпел", Главный конструктор А.Л. Ляпин, хотя зарождение ракет относится к более раннему периоду, когда Главным конструктором был И.И. Торопов, имя которого сейчас носит Гос. МКБ "Вымпел".
Судьба ракеты была довольно сложной. Ее передавали для освоения и серийного производства поочередно нескольким заводам, но безуспешно.
Создание комплекса "КУБ" (разработчик НИИП, главный конструктор А.А. Растов) и ракеты ЗМ9 было большим шагом вперед в развитии ракетной техники. Ракета не была похожа ни на одну ЗУР и превосходила по своим характеристикам все зарубежные в своем классе. Ракета сильно отличалась от ранее производимой на нашем заводе.
Она была меньших размеров, одноступенчатая, имела полуактивную радиолокационную головку самонаведения, разработанную Главным конструктором И.Г. Акопяном, поворотное крыло, твердотопливный прямоточный двигатель, использующий камеру стартового ускорителя.
Конструкторскую документацию на ракету ЗМ9 мы получили от разработчика в мае месяце 1967 года. Я к тому времени был начальником конструкторского отдела № 107. Ведущим конструктором по ракете был назначен А.П. Коробов, а по двигательной установке для ракеты чуть позже назначили В.Н. Никлонского.
Освоение производства ракеты шло невиданными темпами. Директором завода в это время был Михаил Алексеевич Ильин, Главным инженером — Александр Тимофеевич Ильин. Спрос был жесткий. Комплекс предназначался для защиты сухопутных войск. Непосредственным заказчиком было Главное ракетно-артиллерийское управление.
В высоких сферах было принято решение о показе комплекса КУБ на военном параде 7 ноября 1967 года, а для этого нам нужно было изготовить 30 габаритно-массовых макетов. Аппаратуры и зарядов в них, конечно, не было, но корпуса отсеков, двигательной установки, крылья и стабилизаторы были настоящие. С большим напряжением мы успели изготовить эти изделия под индексом "СН" для показа и поехали с начальником военного представительства вновь организованного военного представительства ГРАУ Степановым Владиславом Петровичем, на Ходынское поле, где стояла Кантемировская дивизия, устанавливать эти "СН" на самоходные пусковые установки 2П25. Установили. Новая вводная. Командиры решили проехать по Красной площади не по-походному — ракеты в горизонтальном положении хвостом вперед, а в положении носом ракеты вперед и еще поднятым на угол стрельбы. А в этом положении ракета лежит уже не на транспортных бугелях, а на пусковых, и при резком торможении может "спрыгнуть" вперед. Пришлось срочно ночью придумывать стопор, ночью же его изготовить для всех ракет и испытывать — разогнали пусковую установку и резко на тормоза, ракеты остались на месте. Парад прошел без происшествий.
С приходом на завод изделия ЗМ9 наше положение улучшилось. Если при производстве изделий типа "Д" мы были ведомым заводом (головным был завод № 41), то теперь мы стали единственным заводом в стране, производящим изделие ЗМ9. Ракета проходила государственные испытания, было много замечаний, кроме того, необходимо было отрабатывать конструкторскую документацию под требования серийного производства. С разработчиком у нас установились дружественные отношения, особенно после назначения Главным конструктором Гос. МКБ "Вымпел" Геннадия Александровича
Соколовского и заместителем Главного конструктора Виктора Константиновича Елецкого. У нас в ОКБ тоже произошли изменения. В 1969 году вместо М.А. Любомудрова Главным конструктором был назначен Василий Петрович Эктов, выросший на нашем заводе, хорошо знавший производство, человек деятельный и целеустремленный.
Разработчик был рад получить для своей ракеты такой мобильный завод и в помощь себе такое опытное и квалифицированное ОКБ. В скором времени большая часть отработки изделия ЗМ9 и его последующих модификаций переместилась на наш завод, т.к. здесь была производственная база, через приемку на заводе заказчик решал технические вопросы.
Хотелось бы вспомнить работников "Вымпела", так сказать, "первой волны", с которыми особенно тесно мы взаимодействовали: В.М. Перов, КА. Бацин, В.Н. Шейнин, Ю.Л. Быховский (ст. представитель заказчика), Л.М. Энгёльсберг, ДА. Козлов, И.Е. Тумаркин, А.И. Харламов, В.А. Числов, Н.В. Седова, И.Б. Харламова, Г. Качанова, В.П. Сироткин, С.А. Яковлев, МА. Кузнецов и, конечно же, постоянный представитель "Вымпела" B.C. Иванюк, трагически погибший в 1985 году.
Впервые в заводской практике мы должны были поставлять заказчику ракеты в окончательно снаряженном виде. А поскольку работать с взрывоопасными изделиями в непосредственной близости к г. Москве не разрешается, пришлось организовать производство по снаряжению ракет в другом, более удаленном месте. Так был создан цех № 30, начальником которого назначили А.М. Иванова, помощником — Г.Б. Фатеева. Цех в дальнейшем превратился в завод, а А.М. Иванов и Г.Б. Фатеев стали соответственно директором и Главным инженером.
Завод в течение двадцати лет выпускал в больших количествах ракеты ЗМ9, ЗМ9М, ЗМ9МЗ. За это время производство было в высшей степени технологически оснащено. В среднем на одну деталь приходилось более десяти наименований оснастки. Многие сложные детали обрабатывались на агрегатных станках, а корпус третьего отсека изготовлялся на автоматической конвейерной линии.
Сильно развилось пластмассовое производство, т.к. на ракете много пластмассовых деталей. Даже крылья на первых порах были стеклопластиковые. Каждую партию крыльев нужно было проверять на прочность продувкой в аэродинамической трубе, чем у нас занимался начальник бригады прочности Ф.Н. Гучков. ЦАГИ выделяло трубу для этой работы только ночью.
Особое место занимает двигательное производство. Завод и раньше изготавливал двигатели Главных конструкторов И.И. Картукова и П.Ф. Зубца, теперь же была двигательная установка разработки "Вымпела". Наиболее сложной была операция нанесения теплозащитного покрытия и обеспечение его адгезии на корпусе, днище, раструбе. Благодаря отработке КД и высокой степени оснащения удалось постепенно снизить трудоемкость и цену изделий на порядок от первоначальной, при обеспечении высокого качества продукции. Поскольку безотказность изделий в эксплуатации в определяющей степени зависит от качества покупных комплектующих изделий, завод регулярно проводил конференции по качеству с приглашением всех смежников. На конференциях сообщались статистические данные по отказам, намечались пути решения технических проблем. Польза от конференций была несомненная.
Другая особенность производства изделий типа ЗМ9 заключалась в том, что месячная партия изделий принималась представителем заказчика только при положительных результатах летных испытаний от этой партии. Испытания проводились на полигоне "Эмба". О полигонной жизни я еще напишу ниже, сейчас же скажу, что нужна очень четкая организация работ как на заводе, так и на полигоне, чтобы успеть изготовить ракеты, перевезти их на полигон, провести испытания, обработать материалы и прислать на завод заключение. И так каждый месяц. Если результат летных испытаний был отрицательный, а случалось и такое, необходимо было, проведя анализ причин, оформлять решение и повторять испытания, и все в течение того же месяца. Горячка была неимоверная. Проведением летных испытаний занимался отдел испытаний ОКБ. Народ там подобрался ответственный, преданный делу, "обстрелянный" еще на Балхашском полигоне. Это начальник отдела, в дальнейшем заместитель Главного конструктора А.П. Юдин, С.Ф. Макеев, Г.С. Глебов, В.А. Жданов, B.C. Котоменков, И.А. Михайлов, В.А. Аникин, В.В. Шинов и другие.
По службе главного инженера производство ракет вел заместитель главного инженера Хаинсон Иосиф Израилевич, человек неординарный, обладавший тактическим мышлением. Он будто был рожден для оперативной работы и, на мой взгляд, отдавался ей с упоением.
Комплекс "КУБ", "КУБМЗ" с ракетами ЗМ9М и ЗМ9МЗ оказался очень эффективным средством противовоздушной обороны сухопутных войск, лучшим в мире для своего времени. Под названием "Квадрат" комплекс был поставлен в 19 стран мира и до сих пор стоит на вооружении в большинстве этих стран.
Трудно перечислять всех конструкторов, чей труд и опыт сделали талантливо спроектированные ракеты ЗМ9, ЗМ9М, ЗМ9МЗ надежными, долговечными, технологичными и дешевыми. Это В.П. Букаев, Е.М. Ширшов, В.Н. Смолин, Ф.Н. Гучков, В.А. Целиков, С.М. Говоров, Н.В. Свиридова, В.А. Пшиков, В.А. Рыбаков, B.C. Виноградов, В.А. Леонтьев, Г.М. Рыжова, А.Е. Устинова, Г.И. Почернин, В.Р. Гладких, ЛА. Сабаева, В.И. Орлин, AM. Гусева и многие другие.
В 1972 году Генеральным заказчиком было выдано техническое задание на разработку нового комплекса "БУК" с ракетой 9М38. Эта ракета должна была входить также и в морской корабельный комплекс "М-22". Разработчиком комплекса "БУК", как и "КУБ", был определен НИИП (г. Жуковский, Главный конструктор А.А. Растов, впоследствии — Е.А. Пигин). Разработчиком корабельного комплекса — Гос. НПО "Альтаир" (г. Москва, Главный конструктор Г.Н. Волгин).
Разработчиком ракеты было назначено Свердловское ОКБ "Новатор", Главный конструктор Л.В. Люльев. Лев Вениаминович Люльев к тому времени был знаменитым конструктором зенитных орудий времен Великой Отечественной войны, в 60-е годы разработал жидкостную зенитную ракету с прямоточным двигателем ЗМ8, в течение многих лет стоявшую на вооружении, Герой Социалистического труда, а впоследствии — дважды Герой.
Решением вышестоящих органов наш завод определялся как изготовитель ракеты 9М38, а наше ОКБ включалось в ее разработку вместе с "Новатором". "Новатор" был головным, а мы подключились к разработке конструкторской документации.
Ракета была запроектирована как одноступенчатая, твердотопливная, по нормальной аэродинамической схеме с крылом малого удлинения, с полуактивным радиолокационным наведением, с более мощной, по сравнению с ЗМ9МЗ, БЧ и с рулевыми приводами, работающими на горячем газе. В общем, это была ракета нового поколения.
Вспоминаю один эпизод, как рождалась конструкция. Нужно было разработать конструкцию защитного устройства на разъем связи ракеты с пусковой установкой, чтобы исключить возможность касания рукой контактов разъема. При этом хотелось, чтобы разъем открывался автоматически при установке ракеты на ПУ. И мы, и свердловчане долго безуспешно бились над этой проблемой. Изготовили несколько экспериментальных вариантов, но они нас не удовлетворили. Наконец мы решили применить простую шторку, которая должна скользить по двум направляющим и сдвигаться с помощью специального приспособления. Лев Вениаминович, как старый оружейник, предпочитал механизмы с одной степенью свободы с осью вращения. В нашем случае оси вращения не было. Пришлось вырезать из отсека кусок с установленным разъемом и защитным устройством и отправляться мне с конструктором Ф.П. Привезенцевым к Л.В. Люльеву демонстрировать ему наше творение. В аэропорту "Внуково" при досмотре нас, конечно, задержали: двигающаяся шторка походила на затвор. Пришлось милиционера отвести в сторонку, показать ему командировочное удостоверение, сказать, что это секретный аппарат и он обязан оказывать нам содействие. Милиционер преисполнился почтения к нашему "аппарату" и приказал пропустить нас без очереди и даже проводил. На Льва Вениаминовича доводы действовали, механизм ему понравился и был принят.
Разработка ракеты 9М38 началась при новом директоре. В 1971 году М.А. Ильин был назначен заместителем Министра авиационной промышленности, директором ДМЗ был назначен А.С. Дворецкий, переведенный из МКБ "Факел". Произошли изменения и в ОКБ. В 1972 году на базе двух конструкторских отделов №№ 01 и 107 были созданы отдел конструкции корпуса и наземного оборудования, отдел двигательных установок, отдел бортового электрооборудования, отдел информации и технической документации, отдел специальных испытаний и надежности. В это же время я был назначен заместителем Главного конструктора вместо безвременно ушедшего из жизни Игоря Семеновича Маленева, человека энергичного и деятельного, внесшего большой вклад в производство самолета АН-2М и товаров народного потребления.
Разработка и испытания ракеты продолжались вплоть до 1979 года. Ракета в составе комплекса "БУК" показала по сравнению с "КУБом" более высокие технические и эксплуатационные характеристики и была принята на вооружение.
Над конструкцией ракеты и ее испытаниями трудилось все ОКБ. Наряду с вышеупомянутыми работниками нужно назвать А. Гольденберга, В. Коннова, Ю. Ковалева, В. Козлова, В. Сокова, А. Брагинского, А. Николаева, В. Берсеневу, Б. Бусарова, С. Беляева, Л. Федорову, В. и В. Шаломеевых, И. Гаврилову, Н. Сергеева, Л. Паевскую, A. Малахова, Г. Телятника, И. Виктюкова, Н. Маслова, В. Сахарова, B. Кондрашева, В. и Е. Григорченко, А. Фокина, С. Догадина, В. Щербакова, Ю. Остаеву, С. Гавришина. Конечно, наряду с конструкторами отработкой ракеты занимались технологи и металлурги.
Испытания ракеты в составе сухопутного комплекса проходили на Эмбенском полигоне в Казахстане. Мне многократно пришлось бывать на полигоне начиная с 1970 года, сначала с ракетами типа ЗМ9, а затем 9М38.
Работа и жизнь на полигоне совершенно особенные. Для работы характерна прежде всего высшая степень ответственности за порученное дело, от исхода которого зависит благополучие всего коллектива завода. Испытания нужно провести быстро и обязательно с положительным результатом. А препон различных сколько угодно — то не позволяет погода (бывает, из-за заносов невозможно пробиться к месту работы), то низкая облачность, то нет авиационного обеспечения, то отказы техники и много еще чего. В общем, нервы натягиваются до предела. По времени тоже: то в 6 часов утра, то в 10 вечера, то в будни, то в выходные. Климат сложный: летом жара под 40°, зимой мороз -30° с пронизывающим ветром. Питание нерегулярное. С жильем тоже наладилось далеко не сразу. Первые лет 12 ютились по чужим гостиницам, то в войсковой части, то у "Вымпела", то арендовали у ОКБ "Новатор". Впоследствии выстроили свою двухэтажную, очень уютную гостиницу с прекрасным гаражом и гостевым домиком. За гостиницу особое спасибо хочется сказать B.C. Колисецкому, работнику отдела 284.
С офицерами полигона отношения у нас были хорошие — задачи-то решали общие. Хочу вспомнить добрым словом командиров полигона В.Д. Кириченко, Б.И. Ващенко, В.В. Зубарева, В.Р Унучко, Н.И. Перевозчикова, заместителей по НИР П.А. Опанасенко, А.Я. Белоцерковского, начальников отделов П.А. Чусаченко, Ю.И. Деева, Г.П. Миленького, Н.П. Химина, А.П. Пацева, командира полка В. Смирнова.
Испытания ракеты 9М38 мы проводили рука об руку со свердловчанами ВА. Смирновым, П.И. Камневым, В.Е. Барским, СТ. Ковалевым, Л.В. Големенцовым, СВ. Жировым. После кончины Л.В. Люльева Генеральным конструктором стал Валентин Алексеевич Смирнов, впоследствии в расцвете творческих сил погибший на пороге своего дома от руки наемного убийцы. Его заменил Павел Иванович Камнев.
После испытаний в составе сухопутного комплекса "БУК" ракета 9М38 была успешно испытана в корабельном комплексе М-22. Без всякого перерыва, после принятия на вооружение ракеты 9М38 начались работы по ее модернизации под индексом 9М38М1. В разработке ракеты 9М38М1 ОКБ "Новатор" уже не участвовал, и вся работа легла на плечи нашего ОКБ. Ракета имела более совершенную аппаратуру и более высокие характеристики. Был разработан экспортный вариант ракеты. Государственные испытания БУК-М1 и ракеты 9М38М1 были завершены в 1983 году.
Следующей модернизацией, и более глубокой, была ракета 9МЗ17. Она отличалась от предшествующей не только измененной аппаратурой, но и более мощным двигателем, аэродинамической формой, большим полетным временем, увеличенной располагаемой перегрузкой.
С переходом к самостоятельным разработкам многократно возросла роль теоретического отдела. Его коллектив и ведущие специалисты С. Гавришин, В. Акимов, В. Уласевич, Р. Булгакова, А. Гладыш, под руководством А. Гольденберга и зам. Главного конструктора Г. Рождественского, со своей задачей справились. Не отстал и отдел электрорадиооборудования, которому приходилось разделять свои силы между заводом и полигоном. Численность нашей экспедиции на полигоне увеличилась и порой была более двадцати человек.
К большому сожалению, полигон на Эмбе просуществовал только чуть больше 35 лет. После распада СССР полигон оказался на территории другого государства и в конце концов должен был передислоцироваться в 1999 году на территорию России. Население целого городка вынуждено было оставить свои дома и разъехаться кто куда. Перестал существовать важный военный объект, погас очаг культуры в казахской степи. Мне кажется, что Мугоджарский район Казахстана от закрытия полигона больше потерял, чем приобрел. Наш завод тоже потерял все, что построил, и не только наш, но и другие предприятия.
Наряду с ракетами ЗМ9МЗ, 9М9МЗ, 9М38М1 завод производил ракету Р-33 класса воздух-воздух разработки хорошо знакомого нам Гос. МКБ "Вымпел". Особенностями этой ракеты в производстве считаю титановые корпуса отсеков, складывающиеся рули и шиночные стыки. Испытания этих ракет проводились значительно реже. Главным испытателем у нас был С. Кузнецов. От "Вымпела" это изделие вели зам. Главного конструктора Ю.К. Захаров и постоянный представитель на нашем заводе В.Н. Сысоев.
Заканчивая свои воспоминания, вижу, что они перегружены фамилиями. И все равно считаю необходимым вспомнить людей, с которыми довелось работать. Прежде всего, работники ОКБ более старшего возраста, которые осваивали ракетную технику и самолет АН-2М в 50-х - 60-х годах: В.П. Федорин, Д.Ф. Рыжов, А.А. Клычков, С.Д. Березкин, С.А. Зиновьев, Е.Г Лазарев, АН. Володько, Л.А. Воробьев, В.В. и В.И. Субботины, С.А. Шпрангель, А.П. Полякова, В.А. Каплан, А.В. Шишкина, В.И. Попов, Б.Т. Нур-Мухаметов, А.И. Гусев, З.П. Лаврентьева, М.Л. Карелин, Е.С. Тумасова, Н.П. Заикин, Л.А. Мартынов. Конечно, вклад их неодинаков, но каждый на своем месте внес каплю в общее дело.
За годы смены общественно-экономической формации в нашей стране и отсутствия финансирования ВПК коллектив ОКБ сильно уменьшился и постарел. Работа на заводе или в ОКБ для молодых специалистов потеряла свою привлекательность. Деятельность отделов ОКБ в определяющей степени держится на пенсионерах. Хочется надеяться, что эти трудности носят временный характер. Желаю творческих успехов тем, кто придет на смену нам.
