Глава 4. К земле Франца-Иосифа

Умберто Нобиле "Мои пять лет с советскими дирижаблями". Акрон, США, 1987г.

     19 июля, когда я проснулся, "Малыгин" маневрировал, выполняя тарировку показаний компаса. Около 10 часов он поднял якорь и отправился в плавание к Земле Франца-Иосифа. Баренцево море, свободное ото льда, мы пересекли быстро. Но в ночь с 22 на 23 июля внезапные толчки в движении корабля и громкий шуршащий звук разбудили меня, ясно показывая, что мы уже доплыли до пакового льда. Я оделся и поднялся на капитанский мостик. Необъятное ледяное поле распростерлось впереди нас, расколотое тут и там протоками в виде голубых прожилков. Небо было серым и высокий туман, конденсируясь, поднимал очень тонкую изморозь. Было холодно. Судно решительно врезАлось в паковый лед, раскалывая его крепкой носовой частью своего корпуса. Отбитые куски льда выстраивались подобно камням на мостовой, повернувшись вверх, чтобы пропустить судно. При этом они показывали свою толщину - три фута (0,91 м.) или даже большую.

     Я долго стоял на мостике, наблюдая это зрелище. Между тем, подходило время приниматься мне и за работу. Пока я готовился взять образец морской воды, Папанин, ответственный за почтовую и телеграфную службу на борту, подошел ко мне и с деликатным жестом вручил меховую шапку и пару сапог, настаивая, чтобы я тут же их надел.

     Этот веселый южанин из Севастополя был, несомненно, самой привлекательной и романтической фигурой среди русских на борту "Малыгина". Ему было тогда всего 38 лет. Низкорослый но крепко сложенный, с круглым, румяным, улыбающимся лицом, с живыми, сверкающими умом глазами. Он был всегда в хорошем, веселом настроении, заигрывал с каждым, жестикулируя нам, иностранцам, так как он говорил только на русском языке. В это время он занимал внушительный пост в Москве в Народном Комиссариате почтовой и телеграфной службы. Но в прошлом он занимался различными вещами. Родился в семье моряков, сам был моряком. В начале революции служил механиком на борту миноносца. Впоследствии он стал революционером и быстро вырос на военном поприще. Он воевал в Крыму в качестве руководителя партизан, сначала против иностранных интервентов, затем против бандитов и контрреволюционеров, причем был выдвинут на должность командира дивизии. Затем он был вызван в Москву в штаб-квартиру Красной Армии, получил звание командира корпуса: четыре полосы золотого галуна на воротнике.

     Для Папанина это путешествие на Землю Франца-Иосифа означало начало новой карьеры, предопределившей ему всемирную славу. Шесть лет спустя, летом l937 года он был назначен начальником дрейфующей станции, установленной Советами на Северном полюсе. Но об этом я еще буду говорить по ходу событий.

     Около 4 часов утра 24 июля "Малыгин" сел на мель. Я поднялся на палубу. Небо было всё серое, дул легкий ветер. Близко по правому борту был виден небольшой остров Ньютон, черноватый, почти полностью покрытый льдом. Далеко впереди, к северу, виднелся силуэт острова Хукер. Море вокруг нас было усыпано айсбергами. Некоторые из них имели весьма причудливые очертания. Я заметил, что один из них имел большое круглое отверстие посередине, а другой был в форме арки. Возможно, айсбергов было до сотни, что дало основание Пинегину в шутку заметить, что здесь происходит, по-видимому, общее собрание айсбергов. Действительно, складывалось впечатление, будто они и впрямь собрались вместе на митинг.

     Вскоре капитану удалось снять судно с мели путем перекачки водяного балласта из носовых баков в кормовые. "Малыгин" возобновил свое движение в западном направлении, но после полудня был снова остановлен льдами. Когда же опять ему стало возможно продвигаться дальше, мы двигались опять среди айсбергов, которые в этих водах представляют обычное явление. Один из них, по левому борту, имел в длину 183 метра и более 18,3 метра в высоту. Но Визе сказал мне, что в этом же месте, во время предыдущей экспедиции, он видел айсберг длиною от 550 до 640 метров.

     Тем временем погода изменилась в худшую сторону и опять опустился туман. Судно стало на месте. На мостике не было никого, кроме капитана и двух офицеров. Капитан, закутанный в желто-коричневое меховое пальто, поношенное и заплатанное, сказал мне: "При таком тумане я продвигаться вперед не могу!"

     После полудня 25 июля сильный шторм заставил нас бросить якорь около мыса Гертруды у юго-западного берега острова Нордбрук, в 9-11км от мыса Флора.

     Однако на следующий день шторм затих, и погода стала хорошей. Безоблачное светло-голубое небо и беспрерывное сияние солнца способствовали ослепительному сверканию льдов. Температура непрерывно понижалась. Однако очень приятно было стоять на палубе с непокрытой головой, в этом изобилии света и воздуха.