"Искра нежной любви"
Далекое и близкое. В.А. Пешехонов, 2010 г.
Шли годы. Население Хлебникова немного увеличилось и было переведено на барщину.
В отличие от отца, для которого занятие театром было не более чем модной забавой, Николай Петрович Шереметев (1751-1809) являлся истинным знатоком и ценителем театрального искусства. В юношеские годы он посещал довольно часто спектакли петербургского придворного театра и принимал участие в любительских постановках. Его вкус окончательно сформировался в годы заграничного путешествия и жизни в Париже. Он занимался в Лейденском университете (Голландия), изучал постановку театрального дела, музыку, общался с деятелями европейской культуры, прекрасно играл на виолончели и скрипке. Однажды в шереметевских завалах обнаружили автограф немецкого композитора и органиста Георга Фридриха Генделя (1685-1759). Николай Петрович знал великого австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта (1756-1791) и помогал ему материально.
По возвращении в Россию Н.П. Шереметев не проявил интереса ни к военной, ни к государственной службе. Хотя он рос и воспитывался вместе с будущим масоном, императором Павлом I. Впоследствии их тесно связала не только дружба, но и общее дело.
Когда в 1798 году войска Наполеона Бонапарта захватили остров Мальту, Павел I издал особый манифест и принял на себя звание великого магистра Мальтийского ордена, главной резиденцией рыцарей объявил Санкт-Петербург, а графа Н.П. Шереметева наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского и назначил хранителем орденской печати.
Но в 1801 году Павла I убили и резиденция рыцарского ордена переносится в Италию.
С 1834-го года штаб-квартира Мальтийского ордена находится в Риме на площади всего около двух квадратных километров. Таким образом, сегодня Мальтийский орден - это самое маленькое государство, насчитывающее примерно десять тысяч рыцарей. В него входят ещё ассоциированные члены (около одного миллиона), объединённые в национальные секции. Мальтийский орден обладает немалой недвижимой собственностью, имеет дипломатические отношения со многими государствами, свою конституцию, правительство, национальный гимн, выпускает марки и чеканит монету. Члены ордена делятся на три ранга: рыцари «справедливости», монахи и рыцари «повиновения». В орден не принимаются разведённые или живущие во внебрачной связи, евреи и коммунисты.
Но многие давние романтические коммунисты были примерными и даже чрезмерными Дон Кихотами.
Евреи же не принимаются в доблестные рыцари, видимо, из-за того, из-за чего откровенный и принципиальный Карл Маркс беспощадно критиковал еврейскую нацию. Осенью 1843-го года в работе, названной «К еврейскому вопросу», основоположник марксизма писал: «Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги.
Деньги - это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не должно быть никакого другого бога.
То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде - презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели, - это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью.
Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека».
Настоящего, истинного, беспримесного, чистого материализма никогда не было на свете, даже у ортодоксального Карла Маркса, потому что слово – двойственно: оно наполовину материально, наполовину – идеально.
В этой же статье Маркс повторяет важную строку из Декларации прав человека 1791-го года, которая не устарела и сегодня: «Свобода есть право делать всё то, что не вредит другому».
Зачем мне считаться шпаной и бандитом -
Не лучше ль податься мне в антисемиты:
На их стороне хоть и нету законов, -
Поддержка и энтузиазм миллионов.
Так пел уникальным и несравненным баритоном насмешливый Владимир Семёнович Высоцкий (1938-1980), который, кстати, давал ажиотажные концерты и в долгопрудненском Доме пионеров и в МФТИ.
Китайский философ и государственный деятель Конфуций (551-479 до нашей эры) сформулировал основные нормы нравственности, исходящие от высшей, небесной силы: чего не желаешь себе, того не делай людям; плати добром за добро и справедливостью за зло; сначала познай самого себя; уважай и люби старших по возрасту и общественному положению; строго соблюдай существующие семейные и общественные отношения; почитай предков; проявляй заботу о младших.
Современный литератор Сергей Солдатов пишет: «Как верующий, немного знающий историю, я убеждён, что на нашей падшей земле нет ни одного совершенного и безгрешного народа, могущего служить примером для всего человечества».
Всеволод Троицкий, доктор филологических наук и член Комиссии по школьному образованию Российской Академии наук, не сомневается, что «истинный патриот – национален», а национальность – это историческое имя народа. Сегодня народное сознание глубоко оскорблено, потому что люди, когда-то образовавшие государство, лишены родового имени.
Необходимо, чтобы в паспорте, как ранее, было указано имя народа: национальность.
И, кроме того, в нынешние установочные документы по образованию должны быть добавлены три слова, без которых идея патриотизма, направляющая воспитательный процесс, не может быть ни осознана, ни воспринята. Эти слова: Бог, народ и Родина. Без них невозможно понятие служения. Служить можно только высшему, определённому, исторически утверждённому и освящённому в сознании поколений.
В наши дни Мальтийский орден - наиболее крупная (после «Армии спасения») благотворительная организация, которая оказывает медицинскую помощь и организует паломничества. Потомки средневековых рыцарей борются сегодня «за современный крестовый поход милосердия».
Смыслом и подлинной страстью всей жизни Н.П. Шереметева стал театр. «В тогдашнее время - молодые леты, собственные познания мои и склонности к музыке послужили случаем, что покойный отец мой отдал мне в полное распоряжение устроение сей части. Я устремил все мои старания угодить родителю моему», - писал Николай Петрович. Получив труппу, Шереметев начал набор новых актёров. В московский дом Шереметевых на Никольской улице свозили крестьянских детей от семи до шестнадцати лет. Отбирали по такому принципу: «Мальчиков, несмотря на лицо, если голос хорош, то оставлять, а девочек, у которых хотя и голосу хорошего нет, да вид лица хороший, то таковых в актрисы оставить можно». Для подготовки актёрского состава Николай Петрович неизменно приглашал «первейших» учителей: пению обучали итальянцы, игре на музыкальных инструментах - немцы, танцам - итальянцы и французы, сценическому искусству - лучшие русские актёры: И. Дмитревский, С. Сандунов, И. Плавильщиков, Я. Шушерин, М. Синявская. Труппа была подчинена строжайшей дисциплине и находилась под неусыпным контролем надзирателей. Каждый день состоял из «протверживания» уроков, занятий с учителями и репетиций. За «леность, нерадение и неперенимание в учении» наказывали, ставя на колени или сажая на хлеб и воду.
Может быть, начинающих актёров и актрис утешало наблюдение нидерландского философа Баруха Спинозы (1632-1677): «Всё прекрасное так же трудно, как и редко». А Николай Васильевич Гоголь не сомневался, что «служение красоте есть религиозный подвиг».
«Чем больше слушал я учителей,
Тем больше я хотел быть сам собою»,
- признался в 1960 году самостоятельный и своеобразный поэт Евгений Винокуров (1925–1993).
Белла Ахмадулина написала о нём: «Я всегда помню и упоминаю, что Винокуров приходился мне учителем, с тем большей благодарностью, что, пестуя мое ученичество, он вовсе не ждал и не просил моего уподобления ему, поощряя лишь несходство и независимость, подобающие человеку».
Ориентация на лучшие образцы русского и европейского сценического и музыкального искусства при тщательной выучке быстро дала результаты. С конца 1778-го года Шереметевы начали устраивать регулярные спектакли.
Первой известной нам постановкой стала французская комическая опера А. Ферьера «Башмаки Мордоре, или Немецкая башмачница». На титульном листе текста, изданного в московской университетской типографии известного масона и писателя-просветителя Николая Ивановича Новикова (1744–1818) в переводе крепостного литератора Василия Вороблевского, указано: «В первый раз представлена на домовом театре его сиятельства графа Петра Борисовича Шереметева его певчими Генваря 11 дня 1779 года».
Зимний театр размещался в двухэтажной пристройке к московскому дому Шереметевых на Никольской улице возле Печатного двора.
Екатерина II издала указ, по которому позволяла устраивать «благопристойные для публики забавы». «Театр, - отметила она, - есть школа народная и должна быть непременно под моим надзором, я старший учитель в этой школе, и за нравы народа мой ответ. К тому же народ, который поёт и пляшет, зла не думает».
В летнее время спектакли устраивали в Кускове, где в пейзажном парке в 1777-1779 годах выстроили здание закрытого летнего театра.
29-го июня 1779-го года на его сцене представляли комедию на музыку А.-Э. Гретри «Опыт дружбы». Главную партию исполняла первая звезда шереметевского театра Степанида Дегтярёва. Вместе с братом Степаном, будущим капельмейстером и композитором, её привезли из Курской губернии. Её партнерами были крепостные певцы Григорий Кохановский и Андрей Новиков.
В этот день на сцену впервые вышла в небольшой роли одиннадцатилетняя Прасковья Ковалёва (1768-1803). Одарённая девочка привлекала к себе внимание.
Она жила в мире сельских забот и заведённых обычаев: гулянья на Троицу, свадьбы, похороны, осенние сборы урожая. Красно-чёрные вышивки на сарафанах и рубахах, деревянная утварь, вальки резные, прялки нарядные, наличники узорные и народные песни.
Мир её отца - это подковы лошадиные, упряжь, колокольчики. Он - кузнец, отличный мастер, но несдержан, особенно после выпитой водки. Но в нежном голосе Прасковьи была некая внутренняя сила, которая укрощала отца.
«Все люди сотворены один для другого: все они равны естественным своим происхождением; разнствуют токмо своими качествами или поступками, добрыми или худыми».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
К Ковалёвой были приставлены замечательные учителя, и уже 5-го ноября 1780-го года Прасковья исполнила главную партию в опере итальянского композитора А. Саккини «Колония, или Новое селение». Ковалёвой дали новую сценическую фамилию - Жемчугова. Она действительно стала подлинной жемчужиной шереметевского театра. Возможно, с этого времени и пошла традиция давать актёрам фамилии по названию драгоценных камней. С Ковалёвой-Жемчуговой выступала певица Анна Буянова-Изумрудова, танцоры Татьяна Шлыкова-Гранатова, Фёкла Урузова-Бирюзова, Кузьма Деулин-Сердоликов.
«Я питал к ней чувствования самыя нежныя, самыя страстныя; но рассматривал сердце моё, не одним ли токмо любострастным вожделением она поражает, или ищет кроме красоты её других приятностей, услаждающих ум и душу. Видя, что оно ищет вместо любви и дружбы приятностей телесных и душевных, долгое время наблюдал я свойства и качества любезного ему предмета и нашел в нём украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность; нашёл в нём привязанность ко святой Вере и усерднейшее богопочитание. Сии качества пленили меня больше, нежели красота ея, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки. Они заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать её моею супругою».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
Когда Николай Петрович, после смерти отца, оказался владельцем огромного состояния, у него возник поистине грандиозный замысел создания на Никольской улице своего рода «Пантеона искусств». Шереметев обдумал и изложил на бумаге «Программу Большого и Красивого дома». Необычное сооружение должно было состоять из «помещений для повседневной жизни» и «парадных апартаментов».
Вскоре Николай Петрович объявил о намерении строить удивительный театр в Останкине, потому что приёмы и спектакли, проходившие зимой в Москве, в летнее время должны были продолжаться в загородной резиденции. Останкинский театр был задуман как необходимый центр нового дворцового ансамбля.
Важнейшее значение для формирования облика Останкина имело сооружение в конце 17-го-начале 18-го века князем Михаилом Яковлевичем Черкасским каменной церкви Живоначальной Троицы. С дороги от Москвы открывался живописный вид на пруд и стоящую на его берегу церковь из красного кирпича, украшенную белым резным камнем и полихромными изразцами. Издали четко просматривался её силуэт, её центральное пятиглавие, купола приделов и нарядные крылечки. Постройка церкви превратила Останкино в одну из самых замечательных усадеб Подмосковья. Н.М. Карамзин писал: «Теперь Кусково может завидовать Останкину, которое в самом деле лучше местоположением».
Первый «Прожект Останковскому театру», предложенный французским архитектором, Николай Петрович не принял и поручил разработку проекта своему крепостному архитектору Алексею Фёдоровичу Миронову. Выдающиеся зодчие Франческо Кампорези и Джакомо Кваренги вместе с крепостными архитекторами Павлом Ивановичем Аргуновым, Григорием Дикушиным и И.Е. Старовым создали удивительный дворец, уникальный театральный зал, который после спектакля мог быстро превращаться в бальный.
На странице подробного дневника польского короля Станислава-Августа Понятовского сохранилась такая запись: «По окончании спектакля король со всем обществом вернулся в комнаты, где не успел побыть и полчаса, как их попросили сойти по той же самой, покрытой красным сукном лестнице, которая их ввела в театр. Вместо последнего глазам зрителя представилась теперь огромная бальная зала, образованная из амфитеатра и театра».
В наши дни Останкинский дворец - одно из немногих в Европе и единственное в нашей стране театральное здание 18-го века, в котором полностью сохранились помещения фойе, гримировочные актёров, театральный зал и частично - машинное отделение.
В Останкинском музее хранится овальное французское зеркало в резной золочёной раме, в которое смотрелась Ковалёва-Жемчугова, и 36-струнная, декоративно расписанная арфа, на которой Прасковья Ивановна играла и неизменно очаровывала слушателей, в том числе и императора Павла I.
«Украсив село моё Останкино и представив оное зрителям в виде очаровательном, думал я, что совершив величайшее достойное удивления и принятое с восхищением публикою дело, в коем видны моё знание и вкус, буду всегда наслаждаться покойно своим произведением. Но оно не принесло мне ни малой отрады, когда я лишился лучшего из друзей моих, не облегчило жестокой болезни, вскоре мне потом приключившейся: во всём богатстве и пышности не находил я ничего утешительного и целебного для изнемогшей души моей».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
Первый спектакль был дан в Останкине 22-го июля 1795-го года. Для открытия нового театра Н.П. Шереметев выбрал лирическую драму «Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила». Пьеса посвящалась умелому и смелому взятию русскими войсками в 1790 году неприступной турецкой крепости. Автор стихотворного текста Павел Потёмкин, писатель и генерал-аншеф, героически проявил себя во время штурма твердыни. Музыка, не дошедшая до нас, принадлежала известному композитору Осипу Козловскому. Сочинённый им полонез на слова известного поэта Гаврилы Державина, «Гром победы раздавайся», посвящённый взятию Измаила, долгое время исполнялся как национальный гимн.
Александр Сергеевич Пушкин, когда его друг в альманашной статье спросил: «Отчего у нас нет гениев и мало талантов?», не задумываясь указал на гениальных русских писателей: «Во-первых, у нас Державин и Крылов; во-вторых, где же бывает много талантов?»
Среди первых зрителей Останкинского театра были участники штурма турецкой крепости. Пьеса, проникнутая высоким патриотизмом и патетикой, прославляла мужество и благородство русских воинов.
В опере были заняты лучшие крепостные актёры. Роль Смелона исполнял Пётр Смагин, партию турчанки Зельмиры - Прасковья Ивановна Ковалёва-Жемчугова. Ко дню останкинской премьеры она была уже опытной певицей с большим и разнообразным репертуаром.
Картины одна удивительнее другой сменялись перед глазами зрителей: то крепость, ограждённая высокими неприступными стенами, то роскошная комната в доме турецкого военачальника, украшенная восточными коврами и оружием, то улица турецкого города с воротами. Быстрая смена декораций дополнялась разнообразными сценическими эффектами. Особенно впечатляюще была поставлена осада Измаила. Декорацию крепости сделали таким образом, что неприступные стены разрушались на глазах у публики. Палили пушки. Сверкали молнии.
Декорации были написаны известным декоратором и механиком Францем Гильфердингом и крепостным живописцем Григорием Мухиным, который прошёл обучение у прославленного итальянского декоратора Пьетро Гонзаго, работавшего в то время в России. Всем ходом спектакля управлял Фёдор Иванович Пряхин и двадцать шесть крепостных механиков.
«И к чему служит вся эта пышность? Есть ли тут какие побуждения добродетели? Есть ли в ней какая польза человечеству? Питает ли она чистейшим удовольствием душевного спокойствия? Утешает ли в зло-получиях и горестях? Нет! Она ещё более дает чувствовать тяжесть оных».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
В конце спектакля русские солдаты, неся трофеи и знамена, проходили по сцене победным маршем. Большой хор пел победителям славу:
Торжествуйте, Россы, славой.
Соплетайте вновь венцы.
Так в победе под Полтавой
Наши славились отцы!
На сцене шереметевского театра в более 100 оперных и балетных постановках сыграли около 200 останкинских актёров и актрис.
«Мне брюхом хочется театра», - жаловался на листе почтовой бумаги А.С. Пушкин из далёкого и провинциального Кишинёва 1822-го года своему петербургскому другу.
Да и Останкинская усадьба по воле её хозяина и режиссера иногда была подобна громадному театру. Сохранилось описание праздника в Останкине весной 1797-го года: «Марьина роща, сливаясь с останкинским лесом, заслоняла собой вид на дворец; но, когда император Павел изъявил желание посетить Останкино, граф Н.П. Шереметев приготовил ему сюрприз: лишь только государь стал проезжать местность густой рощи, вдруг, как из-под распахнутого занавеса, открылась ему полная панорама Останкина - дворец, широкий зеркальный пруд, перед ним прекрасный фасад церкви и сад со всею улыбчивою окрестностью своею. В ожидании императора сделана была от начала рощи до самого Останкина просека, у каждого надпиленного дерева стоял человек и по данному сигналу сваливал дерево. Император чрезвычайно удивился внезапной перемене декораций, долго любовался ею и благодарил графа за доставленное ему удовольствие».
Николай Петрович не скрывал своего чувства и поселил свою избранницу, Прасковью Ковалёву-Жемчугову, во дворце, чем вызвал ревность и вражду прочих фавориток. Он делал ей дорогие подарки, а она принимала их без радости, с печальной улыбкой.
В невымышленном рассказе «Жизнь и погребение графини Прасковьи Ивановны Шереметевой», каждый лист которого по желанию автора был окаймлён широкой чёрной полосой, Николай Петрович писал, что он «нередко находил приятность заниматься с нею музыкою, придавая тем вкус как способностям её, так и дальнейшему усовершенствованию таланта. А сии частые упражнения заставили более и более познать отличные душевные дарования и добродетельные свойства, которыми покойная графиня Прасковья Ивановна была одарена.
Искра нежной любви воспламенилась, и душевная привязанность друг ко другу возрастала на вечность!»
Бывший шереметевский крепостной, ставший профессором университета и цензором, Александр Васильевич Никитенко отозвался весьма нелестно о Николае Петровиче: «Между своими многочисленными вассалами он слыл за избалованного и своенравного деспота, незлого от природы, но глубоко испорченного счастьем. Утопая в роскоши, он не знал другого закона, кроме прихоти. Пресыщение, наконец, довело его до того, что он опротивел самому себе и сделался таким же бременем для себя, каким был для других...»
Да, наверно, Николай Петрович был «испорчен» и гордился, что крепостные от него не бегут, а однажды дал вольную за бочонок устриц, за деньги же отказался: «На что мне деньги?» Но именно под его крылом выросло целое поколение русских актёров, музыкантов, художников, танцоров и композиторов. Крепостной композитор Степан Дегтярёв сочинил первую русскую ораторию «Минин и Пожарский» и удивительные хоровые произведения. Мастер Иван Андреевич Батов делал бесподобные балалайки, гитары и скрипки. Да и сам Никитенко за свои способности был отпущен на все четыре стороны,
«Делай добро для добра. Верь мне, что удовольствия роскоши и пышности при малом поражении несчастия исчезают, а услаждение души, ума и сердца, от добрых наших дел происходящее, навсегда в нас остаётся».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
Николай Петрович и Прасковья Ивановна тайно венчаются 6-го ноября 1801-го года в церкви Симеона Столпника, что на Арбате. Присутствуют лишь друг графа и подруга Прасковьи Таня Шлыкова.
«Законы Божеский и общественный да будут главным основанием твоего воспитания и путеводителями в жизни. В познании и исполнении оных заключается истинное благо человека; прочие знания без сего могут украсить, обогатить разум твой; но не направят души твоей к тому блаженству, коим наслаждаются богобоязненные и добродетельные люди. Без сего познания самые просвещённые уловляются сетями пороков и часто в них погибают».
(«Завещательное письмо графа Н.П. Шереметева сыну Дмитрию»).
Но вот Николая Петровича назначили управляющим придворными театрами и вызвали в Петербург. У Прасковьи Ивановны начался последний, самый печальный период жизни. Она бродила по мраморным лестницам, из малиновой гостиной в белую залу и была словно в золотой клетке. С тайным мужем, со своим любимым она не могла явиться в Зимний дворец, а Николай Петрович вынужден был являться на балы, приёмы и великосветские ужины.
Александр Сергеевич Пушкин знал невесёлую историю любви крепостной актрисы и вельможного графа и встречался с Дмитрием, их сыном. Известный портрет поэта писал опекаемый Шереметевым удивительный художник Орест Адамович Кипренский (1782-1836) в Петербурге, в Фонтанном Шереметевском дворце. Может быть, потому Пушкин и создал игриво-сентиментальную повесть «Барышня-крестьянка».
В 1803 году Прасковья Ивановна подарила графу желанного сына, но заплатила за это собственной жизнью: через двадцать дней после родов она умерла. На её могиле в Александро-Невской лавре появилось надгробие с надписью: «Графиня Прасковья Ивановна Шереметева». Чуть ли не на смертном одре она узнала, что император Александр I официально признал их тайный брак.
«Над местом погребения в церкви, равно как и в той комнате, где последовала кончина Ея Сиятельства графини Прасковьи Ивановны, учреждено на шесть недель чтение псалтыри. В продолжение сих же шести недель учреждены поминовения в обыкновенные дни, а в продолжение времени и вечные годовые служения».
(«Жизнь и погребение графини Прасковьи Ивановны Шереметевой», Н.П. Шереметев).
Николай Петрович обретал успокоение только в исполнении последних желаний жены. Она завещала достроить Странноприимный дом и каждый год на Фоминой неделе вручать приданое ста бедным невестам.
«Удовольствия изменились в глазах моих. Пиршества переменил я в мирные беседы с моими ближними и искренними; театральные зрелища заступило зрелище природы, дел Божиих и деяний человеческих; постыдную любовь изгнала из сердца любовь постоянная, чистосердечная, нежная, коею на веки обязан я покойной моей супруге».
Николай Петрович рассказал о жизни, о себе и о своей жене, необыкновенной женщине, в «Завещательном письме», которое начал писать, когда его сын был ещё младенцем. Через шесть лет одиночества он умер - выдающийся и просвещённейший граф, настоящий патриот и романтик.
Нет, нет, не роскошью такой
Его днесь в свете прославляют,
Столы прошли, как сон пустой.
Их скоро гости забывают.
Но тем обрёл он всех любовь,
Что бедным дал, больным покров.
Г.Р. Державин.
«Не дерзай никогда что-либо помыслить противу веры, ниже усомниться в божественных её преданиях и изречениях, доверенных Святым Духом Спасителю и благочестивым её проповедникам. Она есть тайна небесная, тайна вечная. Пусть лучше погибнут все стяжания твои в мире сем, нежели погибнет в тебе вера твоя. Она есть душа нашей жизни временной и вечной; без неё бытие наше - мука вечная. С верою человек никогда ни от чего не погибнет: ибо где только наша вера, тут сам Бог, тут Его премудрость и сила».
Н.П. Шереметев.
Странноприимный дом, построенный Н.П. Шереметевым на Сухаревской площади, позднее преобразовали в Шереметевскую больницу.
Ныне это - Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Его центральная полукруглая двойная колоннада - единственная в мире по своей оригинальности.
Согласно информации, обнародованной в газете «Советская Россия», у главы советского государства Никиты Сергеевича Хрущёва (1894-1971) в надёжном банке лежали 10 миллионов рублей, у Леонида Ильича Брежнева (1906-1982) - 17 миллионов тогда, когда одна поездка в метро стоила 5 копеек, горячие пирожки с мясной начинкой - 10, батон белого хлеба - 13 копеек, один килограмм дешёвой докторской колбасы - 2 рубля 20 копеек, а престижный, элитный автомобиль «Волга» - 5 300 рублей. Но наши идейные вельможи и тайные миллионеры не возвели ни в Москве, ни в Подмосковье ни одного странноприимного дома и ни одной богадельни. Наверно, они себя любили гораздо пламеннее и больше, чем окружающую природу и своё непосредственное дело, о чём наглядно свидетельствует выписка из убогого дневника Генерального секретаря коммунистической партии Л.И. Брежнева: «Обедал. Смотрел хоккей. Убил пять кабанов. Стригся, мылся. Немного погулял».
Ну, а хорошая фамилия нашего самого главного и самого заслуженного коммуниста (пять раз ему давали, или он давал себе, звание героя Советского Союза) произошла от неплохого прозвища Бережной, Брежень, образованного из прилагательного «бережной», «брежный», которое значило «бережный, бережливый, хозяйственный». Документы 17-го века сохранили Брежнева - посадского человека и Брежнева - крестьянина.
В Евангелии три слова обозначали многосмысленное понятие «любовь»:
I) эрос, или страсть;
2) душевная близость и доброта;
З) духовное единение, чувство, обращённое ко всем людям.
И, к большому сожалению, многим богатым нашим согражданам и власть имущим не хватает ни второго, ни третьего чувства.
Кстати, популярный журнал «Наука и религия» мог бы поставить эпиграфом высказывание немецкого физика, создателя теории относительности Альберта Эйнштейна (1879-1955): «Религия без науки слепа, наука без религии ущербна».
А что касается музыки, столь любимой Николаем Петровичем Шереметевым, то она, как и неистребимая поэзия, оказывает на нас и на другие живые существа лечебное, терапевтическое и умиротворяющее, облагораживающее воздействие. Гармоничные, мелодичные классические музыкальные произведения активизируют наши мозговые клетки. Да в мире и нет больше ничего, кроме властной первозданной музыки, слышимой и скрытной, потому что и камни, и песок, и воздух, и вода, и мы с вами состоим из вибрирующих, то есть издающих определённые звуки, атомов и молекул.
Группа учёных под руководством старшего научного сотрудника Николая Наумова из Института прикладной математики имени Келдыша записала голоса некоторых овощей и фруктов! Специальный футляр, куда помещают огурец, улавливает незримые фотоны (элементарные частицы электромагнитного поля), излучаемые овощем. Показания записываются чувствительными приборами. Каждой волне соответствуют определённые звук и нота. Так рождается фруктовая и овощная музыка. Голос огурца оптимистичен и весел. А яблоко пищит очень жалобно и монотонно. Учёные озвучивают огурцы и яблоки не просто так и не ради какого-то экзотичного эффекта, а для того, чтобы человек задумался, понимая, что вокруг него всегда и всюду поёт живая окружающая среда.
Естествоиспытатель и поэт Александр Леонидович Чижевский (1897-1964), ещё более раздвигая границы нашего сознания, писал: «Звуки играют исключительную роль в нашем общении с Космосом. Они несут потоки космической энергии и потоки информации, исходящей от звёзд, солнца, других космических тел».
А христианский теолог Августин Аврелий (354-430) разработал оригинальную теорию, согласно которой «звук обретает форму, чтобы сделаться пением». По Августину, радость и веселье нельзя полностью выразить и передать одними только словами. Он советовал распевать гимны и псалмы, вслух и про себя, и в дороге, и в постели, и во время еды, и задолго до шекспировского Гамлета, сравнившего себя с тонкой флейтой, уподоблял человека звонкой и чуткой арфе, на которой играет незримый святой дух. «Пой и никогда не молчи», - убеждал Августин.
И ритмическая речь, рождаемая музыкальными волнами, неистребима, как и сама музыка.
Незабвенная Прасковья Ковалёва пела не только на сцене и сочинила песню, которая стала народной.
Вечор поздно из лесочку
я коров домой гнала.
Подошла лишь к ручеёчку,
Близ зелёного лужка, -
Вижу, барин едет с поля,
Две собачки впереди;
Лишь со мной он поравнялся,
Взор свой бросил на меня.
«Здравствуй, милая красотка,
чьей деревни и села?»
- «Вашей милости крестьянка», -
Отвечала я ему.
Песня бессмертна потому, что она – тоже молитва, только – светская.
А в 1859 году близкий родственник Николая Петровича, талантливый композитор Борис Сергеевич Шереметев (1822-1906) написал удивительную музыку на бесподобное пушкинское стихотворение.
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.
Мы и ныне, в 21 веке, с неизменным душевным замиранием и светлой грустью слушаем этот неповторимый шереметевский романс.
В неторопливой и красочно костюмированной кинокартине «Графиня Шереметева», которую в 1994 году сняла режиссер Тамара Павлюченко, П.И. Ковалёву сыграла Дарья Юрская, а Н.П. Шереметева – Андрей Ростоцкий.
Зацветали белые вишни, опадали жёлтые листья. Годы и ползли и летели. Хлебниково перешло к сыну Николая Петровича, графу Дмитрию Николаевичу Шереметеву (1803-1871), гофмейстеру, коллекционеру и меценату. В первой половине 19-го века количество дворов возросло до 93, и в селе проживало 272 человека мужского и 296 женского пола.
Гофмейстер - это придворный чин и лицо, в ведении которого находятся придворный штат и осуществление придворного церемониала.
