"Был у Государыни"
Далекое и близкое. В.А. Пешехонов, 2010 г.
П.Б. Шереметев родился при Петре I, воспитывался с Петром II, в юношеском возрасте стал свидетелем падения сперва Александра Меншикова, потом Ивана Долгорукого, затем - возвышения Анны Иоанновны, которая в 1730 году подарила Варваре Черкасской, будущей жене П.Б. Шереметева, уникальную икону «Благовещение», шитую золотыми, серебряными и шёлковыми нитями и украшенную мелкими жемчугами. 3релый возраст Петра Борисовича пришёлся на времена Елизаветы, в которой многие увидели спасение России. Около двадцати лет его жизни выпало на царствование Екатерины II. И Шереметев решил особенно не утруждать себя государственными заботами. Он научился глядеть на окружающее трезво, без трепета и почитания, даже с лёгкой иронией.
Завидное терпение проявил упорный граф, ожидая брака с невестой Варварой Черкасской, видимо, не забывая древнего наказа: мешай сметану - масла дождёшься. Зато дождался не только любимой женщины, но и великого приданого. В 1743 году, когда он женился на Варваре Алексеевне Черкасской, капитал его утроился! К тому же ему достались музыканты, театр, отменный хор Алексея Михайловича Черкасского и полная свобода действий.
Князья Черкасские, потомки кабардинца Инала, известны со второй половины 16-го века.
Сын кабардинского князя Темрюка Айдарова, приехавший в Россию в 1558 году и принявший крещение, был видным опричником и участником Ливонской войны. Его убили в 1571 году.
Борис Черкасский, племянник Темрюка, женился на Марфе Никитичне Романовой, тётке царя Михаила Фёдоровича (1596-1645), родоначальника династии Романовых.
Его сын, Иван Борисович Черкасский (?-1642), боярин, был фактически глава русского правительства с 1633-го года.
Яков Куденетович Черкасский (?-1666), двоюродный брат Ивана Борисовича, боярин и воевода, во время войны с Польшей и Швецией командовал Большим полком. В его владении было 33 села, 356 деревень и 202 пустоши в восемнадцати российских уездах.
Его сын, Михаил Яковлевич Черкасский, построил каменную церковь Живоначальной Троицы (1678-1692), которая доныне возвышается возле Останкинской башни. По переписи 1678-го года, ему принадлежали 8646 крестьянских дворов и 28 088 человек мужского пола, которые платили хозяину денежный и продуктовый оброки.
Его сын, Алексей Михайлович Черкасский (1680-1742), богатый вельможа, действительный тайный советник, сибирский губернатор и канцлер, отличался заметной бесхарактерностью и беспринципностью. Он был соратником и другом немца, курляндского дворянина Эрнеста Иоганна Бирона, фаворита российской императрицы Анны Иоанновны, при которой Россию нагло разворовывали и грабили, и иностранцы процветали во всех областях государственной и общественной жизни. В то же время многие современники отмечали мягкость и добродушие Алексея Михайловича, а за полноту и большой живот он получил меткое прозвище Черепаха.
Когда разразилась суровая гроза над Долгорукими, Пётр Борисович Шереметев тоже мог подвергнуться немилостям, потому что его сестра Наталья Борисовна последовала в далёкую сибирскую ссылку вслед за мужем. Он даже не проводил её. Жестоко? Да. Зато его репутация была сохранена. Когда же настало время Елизаветы и сестра вернулась, он был безмерно счастлив.
Шереметев изучает языки, собирает редкие книги, воспитывает детей. Из вольнолюбивой Франции веют ветры просвещения, новой философии, рационального устройства мира. И «граф-государь» разбивает модный парк по законам новейшего времени, поскольку природа - источник разумной организации, и в ней человек находит свою божественную и бессмертную душу. В Италии идут раскопки древностей - он посылает туда человека, который привозит античные скульптуры, чтобы и Россия знала искусство Древней Греции и Рима.
А наша русская античность – это Пушкин. Без него не обходился ни один более поздний писатель, не обойдется и будущий.
Кусковское имение наполнено символами и аллегориями. Соединяя природу и искусство, появляются парковые скульптуры. Гостей на каждом шагу поджидают неожиданности: кусты, пруды, холмы и возвышения, струи фонтанов, невиданные птицы в необычной клетке. Скучная симметрия не угнетала. Каждая перспектива заканчивалась либо мельницей, либо беседкой, либо зеркалами. Современники вспоминали, как некая собачка была обманута и расквасила себе мордочку, пытаясь ворваться в несуществующее пространство.
Как зыбко всё в этом мире, как относительны величие и ничтожество! Лучше всего жить весело и беззаботно. Петру Борисовичу Шереметеву неведомы тоска и сплин, которыми заболеет его сын.
Вот воспоминание историка Николая Михайловича Карамзина: «Бывало, всякое воскресение, от мая до августа, дорога кусковская представляла улицу многолюдного города, и карета обскакивала карету. В садах гремела музыка, а в аллеях теснились люди, и венецианская гондола с разноцветными флагами разъезжала по тихим водам большого пруда».
Граф говорил, что он готов дать волю крепостным (об этом пишет Екатерина II), но боится, что они погибнут, и оттого ленивых и нерадивых он наказывал за пьянство, за обман и за лень. Зато выходцем из шереметевских крестьян был известный Елисеев, и на Ильинке торговали свободные торговцы, бывшие крепостные графа. А Варвара Алексеевна, добрейшая жена Петра Борисовича, открыла богадельню и школу для крестьянских детей.
П.Б. Шереметев - это частица того тонкого слоя русской аристократии, которая была главным проводником культуры в России. Не управляя страной, образованные вельможи создавали особую духовную атмосферу. Если бы по всей стране возникли такие весёлые и мудрые имения, как Кусково!
Пётр Борисович рано потерял любимую жену и дочь. Но всё же не сгибался под ударами судьбы, лишь терял игривость и обретал насмешливость. Он собрал и издал бумаги своего отца, фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, написал «Устав о должностях и преимуществах обер-камергера». После смерти жены ложе с ним разделила дочь форейтора (верхового, сидящего на одной из передних лошадей), которая рожала ему детей.
Несмотря на припадки подагры, Пётр Борисович вёл подвижный образ жизни. Заботы о художественном образовании крестьянских мальчиков и девочек и хозяйственные хлопоты занимали его до последнего дня. Слава о кусковском театре, основанном в середине 1770-х, шла не только по Москве. В те времена популярная опера играла роль нынешнего кино. 30-го июня 1787-го года последний раз принимал он императрицу Екатерину II в родном Кускове. Вот дошедшее до нас описание сего события: «Екатерина вступила на кусковскую землю через великолепную арку, убранную оранжерейными растениями, между которыми были размещены символические картины с приветственными надписями. На верху галереи играла музыка. При приближении поезда к подъёмному мосту стоявший на большом пруде двадцатипушечный корабль и другие меньшие суда салютовали, а с берегов также гремели пушечные выстрелы. К большому дому вела галерея живых картин: здесь стояли попарно жители и слуги Кускова с корзинами цветов, девушки в белых платьях и венках рассыпали букеты на пути. Через большой сад хозяин провёл царицу в сад английский и лабиринт, где при вечернем солнце показывал свои прихотливые сооружения и редкости, а после повёл царицу в театр, где давали оперу «Самнитские браки» и в заключение балет... Стол в этот день был сервирован золотою посудою на шестьдесят персон... Плато, которое было поставлено перед императрицей, представляло рог изобилия, всё из чистого золота, а на том возвышении был вензель императрицы из довольно крупных бриллиантов... Перед началом фейерверка государыне подали механического голубя, и с её руки он полетел к щиту с её изображением и парящей над нею Славой...»
В 1788 году Пётр Борисович Шереметев умер. Его похоронили в Москве. В Новоспасском монастыре, в шереметевской усыпальнице лежит прах именитого графа, кавалера орденов святого Андрея Первозванного, святого Александра Невского, святой Анны и Белого Орла.
Варвара Алексеевна Шереметева воспитывала двух малолетних калмычек. Если при дворе императрицы Анны появлялись молдаванки и даже персиянки, то при Елизавете в обычай вошли калмычки. Шереметевские калмычки росли как родные дети и называли Шереметеву бабушкой. Бабушка особенно любила девочку Аннушку с выразительными и живыми карими глазами, которые Варвара Алексеевна называла «глазушки-таракашки».
Петра Борисовича избрали губернским предводителем московского дворянства. В 1782 году он отправился в Петербург и был доволен оказанным ему приёмом и вниманием императрицы Екатерины II.
По словам историка В.О. Ключевского, «у Екатерины был ум не особенно тонкий и глубокий, но гибкий и осторожный, сообразительный. У неё не было никакой выдающейся способности, одного господствующего таланта, который давил бы все остальные силы, нарушая равновесие духа. Но у неё был один счастливый дар, производивший наиболее сильное впечатление: памятливость, наблюдательность, догадливость, чутьё положения, умение быстро схватить и обобщить наличные данные, чтобы вовремя выбрать тон».
В эти дни одна из калмычек, Анна Николаевна, писала Петру Борисовичу Шереметеву письма, на которые он с удовольствием отвечал.
5-го декабря 1782 г. Бронницы.
Анна Николаевна!
Я надеюсь, что ты первое моё письмо из Твери получила, которое я послал по почте. Время здесь не холодно стоит и оттепели нет. С лишком по сту вёрст еду в день и ночью. Сие письмо пишу из Бронниц. Пятый день моей езды. Сегодня здесь я ночую, а завтра буду в Новгороде... И так пребывая навсегда вам доброжелательный, ваш друг граф П. Шереметев.
8-го декабря 1782 г. Москва. Четверг.
Дедушка, дорогой мой!
Уже шесть дней, как я не имею никакого известия об вашем здоровье... Прошу вас, ежели вам не трудно, уведомлять меня о вашем здоровье, сколько можно чаще, и меня милостью своею не забывать.
8-го декабря 1782 г. С.-Петербург.
Анна Николаевна!
Приезд мой чрезвычайно был отменно милостиво принят, и обедал у Государыни, и великих князей маленьких видел; приятно их видеть так хорошо, и портреты их очень сходны, которые у нас в Москве...
19-го декабря 1782 г. Москва. Понедельник.
Дорогой мой дедушка!
Радуюсь сердечно, что вы, слава Богу, в добром здоровье и дай Боже, чтоб и впредь ваше здоровье в сем положении пребывало... Я думаю и статую Петра Первого видели... Присланный от вас гостинец я получила, за который чувствительнейшее вам приношу моё благодарение. И оная табакерка очень хороша... Имею честь вас поздравить с наступающим праздником Рождеством Христовым...
У Ивана Баркова, поэта 18-го столетия, в его задорной и трагичной порнографической поэме «Лука Мудищев» известная московская сводня
Матрёна табачку нюхнула
О чём-то тяжело вздохнула
И, помолчав минуты две,
На это молвила вдове:
- Трудненько, милая, трудненько...
И в 19 веке ещё не прошла странная мода на нюхательный табак. По этому поводу в 1814 году пятнадцатилетний Пушкин написал игривое стихотворение, названное «Красавице, которая нюхала табак».
Ах! Если, превращённый в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б в сердечном восхищенье
Рассыпался на грудь под шёлковый платок...
Ах, отчего я не табак!..
Вот почему заботливый дедушка подарил уже взрослой внучке хорошую табакерку.
15-го декабря 1782 г. С.-Петербург.
Анна Николаевна!
Два письма от вас я здесь получил... Стужа здесь великая, а я должен всякий день выезжать во дворец, где николи так холодно не бывало и ветрено, особливо в зале и в церкви как на дворе. Я за стужею ещё у обедни не бывал. Езжу во дворец всякий день, потому что мне дозволено всегда во внутренние покои вход иметь.
22-го декабря 1782 г. Москва. Четверг.
Дорогой мой дедушка!
Радуюсь сердечно, что великая княгиня так с вами ласково обойтиться изволила, чего я иначе и не ожидала с её стороны, слышав всегда столь похвалы об ней, и притом, что она своею учтивостью принудила вас танцевать, чего я думаю, вы и сами не изволили ожидать, чтоб вам танцевать, бывши в Петербурге; также и маленькие великие князья, что с вами ласковы и знакомы, но дозвольте мне сие сказать, что я по моему чувствованию иначе и не думаю, что кто вас увидит и несколько узнает, то не можно, чтоб не почитать и не любить, видя вас украшенным столькими добродетелями, которые составляют благоденствие и моих дней...
19-го декабря 1782 г. С.-Петербург.
Анна. Николаевна!
Нет возможности все мои беспокойства описать, и удивляюсь, как я сношу. Обедаю не в своё время, ложусь спать за полночь. Всякий день зовут, всякий день на три обеда, не знаю, куда попасть... Вчерась был и ужинал у великого князя и великой княгини, играл в карты, и обыграл. Она очень здорова. Только как её узнаешь, преучтивая дама, и я в короткое время сделался очень знаком с нею... При сём посылаю новый календарь и книжку, какую мне пожаловала Государыня, её сочинения, для обучения великих князей. Пребывая навсегда ваш доброжелательный друг граф П. Шереметев.
22-го декабря 1782 г. С.-Петербург.
Анна Николаевна!
Мне довольно скучно здесь и беспокойно. Я глаза свои выкурил от дыму. Здесь мода топить камельки, и везде дымно... Я с протчими избранными составляю свиту Государыни. В Эрмитаже ещё не бывал, потому что очень холодно... Государыня изволила приказать бюст батюшкин прислать к себе, который будет поставлен в Эрмитаж. И я свой здесь делаю, и очень похоже вылеплен...
29-го декабря 1782 г. Москва. Четверг.
Дорогой мой дедушка!
Письмо ваше от 22 числа сего месяца имела честь получить вчерась... О бюсте батюшки вашего, что Государыня изволила приказать прислать, я думаю, что это мраморный, что у вас в Кускове, которого несколько жаль, что он так похож и хорошо сделан, да притом и у вас такого не будет, разве сделать вновь, который, может быть, и не столь будет хорош... О каминах что изволите писать, то оное очень беспокойно для ваших глаз, да и страшно, чтоб не простудиться, чего я советую вам, дедушка, очень беречься, и тем больше, что там везде так холодно, будто вымораживают, как в избах крестьянских... Простите мне, дедушка, если мои письма очень длинны, сие есть лучшее для меня время, когда я к вам пишу, считая несколько будто я с вами.
26-го декабря 1782 г. С.-Петербург.
Анна Николаевна!
За письмо твоё благодарствую и поздравляю вас с наступившим праздником, желаю благополучно препроводить... Статую же Петра Великого, как ни выеду со двора, всё объезжаю я и любуюсь ею: великое украшение сделано городу и, по самой истине можно сказать, достойно её видеть, какую прекрасную вещь... Вчерась был на игрище во дворце, но не играл: плохи мои ноги; а после был у Государыни в её покоях и там до 11-го часу играл в карты... Остаюсь навсегда благосклонно
ваш друг граф П. Шереметев.
