Андрейченко Наталья Эдуардовна - актриса кино
Наталья Андрейченко родилась в Москве 3 мая 1956 г. В 1973 г. поступила во ВГИК, в мастерскую Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой, и уже на втором курсе сыграла в своем первом фильме "От зари до зари" (1975).
Известность в профессиональных кинематографических кругах Андрейченко приобрела после роли красавицы-сибирячки Насти Соломиной в "Сибириаде" (1978) Андрея Кончаловского. Фильм получил Специальный приз жюри на фестивале в Каннах, но режиссер не вернулся из Франции на родину, поэтому в советском прокате лента продержалась три недели.
В течение последующих пяти лет Андрейченко активно снималась в среднестатистических советских кино- и телефильмах ("Уходя - уходи", 1978; "Коней на переправе не меняют", 1980; "Инспектор Лосев", 1982). Режиссеры ценили в ней то, что называется "чувством кино", - способность ощущать необходимый для камеры уровень выражения чувств, киногеничность.
По-настоящему удачным стал для Андрейченко 1983 г., когда вышли два самых популярных фильма с ее участием: "Военно-полевой роман" Петра Тодоровского и "Мэри Поппинс, до свиданья" Леонида Квинихидзе. Современная сказка о доброй волшебнице - воспитательнице Мэри Поппинс снята в лучших традициях советского мюзикла. Андрейченко очень убедительно продемонстрировала все свои хореографические и музыкальные способности, и зритель даже не заметил, что актриса пела песенки на музыку своего мужа Максима Дунаевского голосом будущей поп-дивы Натальи Ветлицкой.
Роль Любы Антиповой в фильме Петра Тодоровского "Военно-полевой роман" остается вершиной актерской карьеры Андрейченко. Она блестяще сыграла женщину, которая прошла через ужасы войны, одиночество и добилась нормальной жизни и простого человеческого счастья.
В 1986 г. в Москву приехал знаменитый режиссер Максимилиан Шелл, чтобы снимать фильм о Петре Великом. Наталья Андрейченко в это время пробовалась на главную роль в фильме "Зимняя вишня", но ей предпочли Елену Сафонову. А пробы у Шелла на роль Евдокии Лопухиной прошли удачно. Андрейченко развелась с Дунаевским и вышла замуж за Шелла, который в качестве "свадебного подарка" преподнес ей Голливуд и афиши с ее лицом на калифорнийской набережной.
Последняя хорошо известная российскому зрителю роль Натальи Андрейченко - Катерина Измайлова в фильме Романа Балаяна "Леди Макбет Мценского уезда" (1989), где ее партнером был бородатый красавец Александр Абдулов. Особый колорит этой роли, построенной на кровавой любовной интриге, придает то обстоятельство, что снималась Андрейченко, уже будучи беременной от Шелла. Съемки продолжались вплоть до восьмого месяца беременности.
Поселившись с семьей в США, Андрейченко занималась изучением языка, вокалом, хореографией, посещала актерскую школу в Голливуде.
В 1993 г. она снялась в итальянском(!) фильме Сергея Бондарчука "Тихий Дон" в роли Дарьи, первый и последний раз встретившись со своим учителем на съемочной площадке. В 1994 г. Андрейченко снялась в нескольких голливудских фильмах: "Ночная стража", фильм Шелла "Свечи в темноте", а также "Маленькой Одессе", получившей "Серебряного льва" на фестивале в Венеции в 1994 г.
В июне 1999 г. Наталья Андрейченко приезжала в Москву в период шумных торжеств по случаю 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина с идеей некоего "Пушкинленда" - страны, где живут герои сказок, аналогичной известному всем "Диснейленду". Затея повисла в воздухе, а как воспоминание о пребывании в России осталось участие Андрейченко (под псевдонимом "Наталья Обманутая") в фильме Григория Константинопольского "8 долларов", где ее героиню озвучила Рената Литвинова.
Фильмография:
1975 - "От зари до зари", Валя
1976- "Колыбельная для мужчин", Валя Крылова
1976 - "Степанова памятка", Танюша
1976 - "Долги наши", Вера
1977- "Степь", девка на снопах
1977 - "Поединок в тайге", Пелагея
1978 - "Сибириада", Настя Соломина
1978- "Торговка и поэт", Ольга
1978 - "Жнецы", Мария
1978 - "Уходя - уходи", Люба
1979 - "Прилетал марсианин в осеннюю ночь", Валькирия Николаевна
1980 - "Свадебная ночь", Маша
1980 - "Коней на переправе не меняют", Алла
1980 - "Дамы приглашают кавалеров", Раиса
1980 - "Мужество", Тоня
1982 - "Человек, который закрыл город", Лазарева
1982 - "Людмила", Зина
1982 - "Инспектор Лосев", Варвара
1982 - "Здесь нам жить", Арина
1983 - "Двое под одним зонтом", Людмила
1983 - "Военно-полевой роман", Люба
1983 - "Мэри Поппинс, до свиданья!", Мэри Поппинс
1985 - "Марица", Марица
1985 - "Петр Великий" (США), Евдокия Лопухина
1986 - "Прости", Маша
1987 - "Под знаком красного креста", Нина
1989 - "Леди Макбет Мценского уезда", Катерина
1993 - "Тихий Дон" (Италия), Дарья
1994 - "Свечи в темноте", "Маленькая Одесса", "Ночная стража" (все - США)
1999 - "8 долларов"
Источник: www.estart.ru
Наталья Андрейченко:
"Шелл не сомневался, что мы разведемся через две недели"
В живописнейшем месте австрийских Альп, на высоте 1300 метров над уровнем моря, вдали от людских глаз, на просторах площадью 150 гектаров расположилось родовое поместье профессора искусствоведения, философа, режиссера и актера Максимилиана Шелла.
Именно сюда мы приехали в гости к его супруге Наталье Андрейченко.
В это имение, история которого насчитывает 250 лет, предки матери Шелла - баронессы фон Ноэ приезжали, чтобы поохотиться, а ныне живущие члены семьи - чтобы, оставшись один на один с природой, забыть о бегущем времени. В этот раз господин Шелл смог вырваться сюда из Германии всего лишь на сутки. И понятно, что последнее дело, которым ему хотелось бы здесь заняться, - это давать интервью. Поэтому мне удалось задать оскаровскому лауреату только один вопрос.
- Мистер Шелл, что покорило вас в Наташе настолько, что вырешили связать с ней свою жизнь?
- (Помедлив.) Вот вам нравятся эти горы? Да? А почему - вы можете объяснить? Вот так и мы любим женщин... Я просто в нее влюбился. Сразу. Но объяснить это невозможно. А сейчас, извините, я должен идти. Мне надо успеть собрать ягоды и сварить из них джем для Наташиной бабушки.
И он поспешно отправился в лес, оставив нас в полном недоумении.
- Это ответственное дело Максимилиан не доверяет никому, - прояснила ситуацию Наталья Эдуардовна. - Он очень любит мою 92-летнюю бабушку, и каждый год посылает ей в Москву экологически чистое альпийское варенье собственного (!) приготовления.
- Наташа, скажите, а вы нашли какое-то определение тому, что произошло между вами и мистером Шеллом энное количество лет назад?
- (Задумавшись.) Любовь... Судьба... Не знаю. Но это пришло откуда-то сверху. Это было лет семнадцать назад. Меня пригласили сниматься в американскую картину «Петр Великий» на роль Евдокии Лопухиной - Андрей Кончаловский после «Сибириады» порекомендовал меня. Я не хотела этого, хулиганила: продюсер и режиссер фильма Лэрри Шиллер заставлял меня посещать уроки английского языка, а я не ходила на них. А не хотела я потому, что должна была сниматься в «Зимней вишне» - сценарий был написан специально для меня. Но съемочная группа не стала подстраиваться «под график американского империализма» - так было сказано. И мне отказали. Я рыдала, казалось, что я теряю в жизни все. Спасибо Наташе Архангельской - актрисе из Театра Ермоловой, которая мне мозги поставила на место. Она сказала: «Ты дура, что ли? «Петр Великий» - это многобюджетное американское кино. Это шанс, который дается единственный раз в жизни. Прекрати плакать и иди работать». И я ее услышала. А вот муж мой - Максим Дунаевский очень не хотел, чтобы я снималась в «Петре». Словно чувствовал...
Так я оказалась с Максимилианом Шеллом на одной съемочной площадке. Я знала, что он звезда, но не видела никаких его фильмов. Но когда я увидела его в первый раз на лошади, он меня потряс. Подумала: «Какой удивительный мужчина». И почувствовала, что влюбилась. Мне захотелось с ним как-то законтачить. Подхожу к нему, он спускается с лошади и смотрит на меня такими хлопающими глазами. И я выкладываю единственное, что выучила по-английски - слова из роли: «Я на тебя безумно зла. Почему ты меня отправил в монастырь?» Он ничего не понял, но, видно, такую чувиху забыть не мог. Потом шутил: «Вместо монастыря я тебя привез в Голливуд»... А тогда он сразу же пригласил меня на ужин. А я ему: «No, мистер Шелл, без переводчика - nо». Он стал бегать в поисках переводчика, не нашел никого. Я тоже пыталась найти, но безуспешно. Пьяные, наверное, все были. И мы пошли с ним вдвоем ужинать. Вот тогда я пожалела, что не слушала Лэрри и не учила английский язык. Общаться нам пришлось посредством рисунков на матерчатых салфетках.
- И вы стали встречаться?
- До близких отношений было еще далеко. По графику Макс не был на съемках постоянно. Но когда он вновь приезжал, мы все вечера проводили вместе. И между нами всегда лежал маленький оксфордский словарь, который он мне подарил. До сих пор мы так и разговариваем на английском языке, хотя родной язык Максимилиана - немецкий.
- И все же, как вам кажется, чем вы покорили мистера Шелла?
- Он сказал мне потом, что я была первой русской из тех, кого он видел, которая всегда улыбалась. И это его настолько потрясло, что он был просто загипнотизирован. Он хотел разобраться в этом феномене.
- Он был женат?
- Никогда. В свои 53 года он бью заядлым холостяком и безумно боялся связать себя узами брака. У него и так все было хорошо в жизни. Масса домработниц, две секретарши, свой офис по производству фильмов, любая женщина на земле, которую он хотел. И никакой потребности заводить семью, детей. Поэтому Максимилиан хотел бы и со мной продолжать отношения без штампов. Но в нашей стране в то время это было невозможно. Как только закончилась работа над «Петром» и он оказался в России как простой турист - все и началось. 3 мая у меня день рождения. Максимилиан ради меня прилетел на два дня. Я пришла к нему в гостиницу «Космос». В 23.00 стук в дверь: «А ну-ка быстро покиньте номер!» Представляете, мне 28 лет, у меня за плечами «Мэри Поппинс», а мне, как проститутке, орут: «Вон отсюда!» А Максимилиан же швейцарец. То есть он родился в Вене, но, когда его папа был занесен фашистами в черный список, семья эмигрировала в Швейцарию. И он воспитан в духе свободы. Поэтому он тут же встал и гневно сказал: «Что?! В таком случае я уйду с ней!» А кого интересовали его выпады? Ну и иди на все четыре стороны! Так и пошли мы на улицу. А за нами милицейские мотоциклетки - сопровождающие. Нас же постоянно сопровождали. Всю ночь мы провели на улице, замерзли жутко... А 4 мая он улетал обратно. И не один раз были подобные ситуации.
- Поэтому он пришел к выводу, что нужно оформить отношения?
- Он? Нет! Это я ему сказала, что не могу больше продолжать наши встречи. Меня ведь вызывали в разные органы, пугали, предупреждали, что лишат возможности работать. Максимилиан этому ужасался. И в сентябре мы с ним точно договорились, что поженимся. А в конце октября он приезжает и говорит: «Я не готов, я холостяк, я боюсь брака больше всего на свете». Я его нежно проводила в аэропорт и точно знала, что не увижу больше никогда, - приняла решение расстаться с ним. И с того момента перестала снимать телефонную трубку, когда раздавались междугородние звонки.
Но тут появилась сестра Максимилиана - Мария Шелл, которая часто приезжала в Россию по личным делам. Мы с ней уже были знакомы. Это великая актриса и удивительная женщина - в Европе ее до сих пор боготворят. Когда Максимилиан в 31 год получил «Оскара» за роль адвоката в «Нюрнбергском процессе», он говорил: «Наконец-то мир узнает не только Марию, но и меня! Теперь про меня напишут в газетах!» Но когда он прилетел в Германию, то увидел заголовки газет: «Младший брат Марии Шелл получил «Оскара»... Мария всегда дарила людям любовь. Но в ее жизни случилась личная трагедия, и она решила покончить жизнь самоубийством. Ее спасли. Вот уже пять лет она лежит в постели. Не потому что не может встать-она просто этого не хочет. Максимилиан об этом снял фильм «Моя сестра Мария». В декабре мир его увидит.
Так вот, Мария мне позвонила из Москвы, я подошла к телефону. Она сказала, что приедет ко мне по очень важному делу. Вечером у меня в гостях была моя лучшая подруга. Раздался звонок в дверь, я открываю, а там стоит Максимилиан. Я побежала от него по своему длинному коридору, крича только одно: «Нет, нет, нет!» А он - за мной. Так мы вбежали на кухню, и... он меня обнял. Подруга смотрела на меня как на предательницу, мол, что же это я опять делаю. А я взглянула на него, у меня потекли слезы, и я сказала, по-моему, самую гениальную фразу на земле: «Запах родной». И прильнула к нему. Все! После этого он сказал: «Я готов. Буду жениться». Это было 5 декабря.
- Вы разошлись к тому времени с мужем?
- Нет, но у нас были очень сложные отношения. Вместе мы уже не жили. Сначала у нас с Максимом все было замечательно. Но я была строптивая, абсолютно бескомпромиссная, дипломатии никакой. Я не понимала еще, как правильно надо относиться к мужчинам, к их слабостям. И вела себя неправильно. Сейчас-то все было бы по-другому. Да и за Максима я, может, и не вышла бы замуж, но тогда... Это была моя первая беременность, и я была счастлива. Когда мы познакомились с Максимилианом, Мите был год и 10 месяцев.
- А Максим уже знал о ваших взаимоотношениях с мистером Шеллом?
- Конечно, я ему сразу же сказала об этом. И попросила развестись со мной как можно скорее. Спасибо, он не препятствовал и нас - о чудо! - развели за один день... А в феврале приехал Максимилиан со всеми бумагами. И мы подписали с ним контракт. Не финансовый, замечу. Первый пункт гласил, что я никогда никуда не уеду из России - это было мое твердое условие. Второе: в случае чего через две недели мы разводимся. Это было его твердое условие. А третий пункт особенно любопытный. Там зафиксировано, что наш ребенок, причем именно дочь Анастасия (!) (а тогда ребенка не было в помине), будет иметь два паспорта: русский и швейцарский. Почему-то мы хотели только Анастасию. Может, это связано с «Сибириадой»? Через пять лет у нас родилась Настя.
- Власти препятствовали вашей свадьбе?
- Власти были рады, что этот вопрос наконец как-то разрешается. Правда, хотели, чтобы я тут же уехала за границу насовсем. Я написала письмо Лигачеву, в котором сообщила, что никуда уезжать не собираюсь, а намереваюсь работать здесь постоянно. Что все эти награды: звание заслуженной артистки, премию Ленинского комсомола, Государственную премию - не я себе вручала. Это вы мне дали, писала я, и, наверное, не просто так. Поэтому не надо из меня проститутку делать. А лучше помогите мне, пожалуйста, с постоянными визами в три страны, где мой муж живет и работает. Это Германия, Австрия и Швейцария. И представьте, дали мне многократную визу в эти страны. За что я благодарна руководителям страны того времени. И я так и осталась жить в России, пока Наста не родилась. К мужу только в гости ездила.
- А как у вас прошел день свадьбы?
- Забавно. Когда мы приехали в Грибоедовский дворец бракосочетания, Макс от страха трясся как сумасшедший. Рядом находились Мария Шелл, Карел Дирка - крупнейший продюсер Запада, Карл Фриччи - посол Швейцарии вместе с супругой, мои друзья. И Макс должен был сунуть голову в маленькое окошечко, чтобы подписать какие-то бумаги. В этот момент он испугался до смерти. Повернулся к послу и воскликнул по-немецки: «Господи! Что я здесь подписываю? Я же ничего не понимаю. Я боюсь». Посол перевел. И тогда сотрудница загса сказала с важностью: «Эта бумага означает, что вы, Максимилиан Шелл, женились на на-а-ашей Наташе!» И гордо постучала себя в грудь. Этого Максимиле не забудет никогда, он до сих пор ненавидит эту женшину. А я ее обожаю... Это было 11 июня 1986 года. А 12-го вечером муж улетел. После этого я его не видела полгода, потому что снималась в разных фильмах.
- А как вы вообще встречались?
- Я выезжала к нему в перерывах между съемками. Кроме того, я много ездила в разные страны со спектаклем Толи Васильева «Серсо», и Максимилиан приезжал туда ко мне. Еще Макс приехал в Москву ставить спектакль «Вера, Любовь, Надежда» в «Табакерке». Потом родилась Наста, и только когда ей было уже 9 месяцев, мы уехали в Мюнхен - там был центр Максимилиановой жизни. Через месяц Макс получил приглашение от Майкла Джексона в связи с вручением ему американской кинопремии. Так я впервые оказалась в Лос-Анджелесе. Настя осталась в Мюнхене, и мы с Максом решили раз в жизни отдохнуть вдвоем. Целый месяц мы провели вместе. Он мне показывал Голливуд, знакомил с друзьями. И тогда я заикнулась о том, что давно вынашивала. Я сказала: «Макс, прости меня, но я не смогу жить в Мюнхене. Что хочешь со мной делай. Помнишь, как ты твердо сказал, что в Москву не поедешь никогда. Так и я теперь. Это же не просто Германия, это Бавария - люди с особым менталитетом. У меня в крови, в подсознании, видимо, это осталось». И мы сняли дом года на полтора. А потом я уговорила Макса купить дом. Хотя он мне объяснял, что этого не надо делать, что дом - это большая ответственность и лишение свободы. Но я, как русская женщина, про это понимать ничего не желала. Замучила этого бедного, самолюбивого швейцарца своими уговорами и заставила его купить дом. Который сейчас существует под полную мою ответственность, при том, что я там практически не бываю. Это такая головная боль, что передать невозможно. Макс об этом знал изначально. А мне надо было испытать все на собственном опыте, чтобы понять, что самое удобное - это снимать жилье. Приехал на полгода, снял дом, в аренду мебель взял и живи спокойно. И никакой ответственности. А так только «бабки» платишь, платишь. А приезжаешь через полгода, открываешь кран в ванной и получаешь наводнение. Зато в собственном доме.
- Ну, здесь-то, в Альпах, вы имеете возможность отдохнуть от тех проблем.
- Считается, что это отдых. В каждый свой приезд я начинаю фиксировать все недоделки, решаю, что и как нужно сделать. Как только все налаживается, мне пора уезжать. Вообще сюда приезжают
для уединения и покоя. Для Макса это вообще святое место, он его очень любит. А избушка Марии стоит в самом глубоком лесу. Сам черт не знает, как туда дойти. Однажды мы в нее отправили Митю, чтоб проучить, потому что он плохо себя вел. И он три месяца жил в этой избушке отшельником. Думаю, что получил огромный опыт в жизни.
- А вы как себя здесь ощущаете?
- Я активный человек. Поэтому где-то через месяц начинаю скрежетать зубами от безделья. Хотя у меня и здесь полно работы. Но конкретного чего-то нет. Наверное, со временем я пойму всю прелесть здешней жизни и, быть может, останусь здесь когда-нибудь навсегда.
- Что вы открыли для себя в муже, когда начали жить вместе?
- Что он настоящий благородный рыцарь, очень хороший семьянин и потрясающий отец. Когда мы развелись с Максимом, Мите было два с половиной года. После развода у нас с бывшим мужем отношения сложились не лучшим образом, накал страстей был очень сильный. И вот как-то Максимилиан приехал ко мне домой ночью, поздравить с днем рождения Мити, которому 3 года исполнилось. Сын проснулся, и Макс спросил его: «Митя, какое у тебя самое серьезное желание? Что ты хочешь больше всего?» Митя говорит: «Я хочу поговорить со своим папой». Ну, тут я выступила - типа, что за блажь. А Макс говорит: «Ты что, с ума сошла? Ну-ка, Митя, звони папе!» Я возмутилась: «Как это? Два часа ночи, а ребенок не спит. Что папа подумает?» Макс твердо сказал: «Немедленно дай мне телефон Максима». И позвонил ему сам. И Митя поговорил с папой. Максим тут же приехал и забрал сына. Так у них начались нормальные отношения. А потом Максимилиан сказал мне: «Дело не в том, что я не хочу, чтобы мальчик называл меня папой. Просто у него есть папа, и пусть он будет всегда. А я буду всегда его «дружочек». Но самое интересное, что, как только родилась Настя, шестилетний Митя сам назвал Максимилиана папой. После этого он только так его и называет. А раньше он звал его «мой дружочек».
- То есть у Мити два папы?
- Нет, Максим - это Максим. И еще что меня потрясло в Максимилиане - это его семья. Когда я первый раз приехала в гости в Мюнхен с Митей, там нас встречали все: и Мария Шелл, и Мутти - мама Максимилиана, и Имми - другая сестра Я так волновалась, не могу передать. У них ведь очень сильный клан. Мне многие говорили: «У тебя никогда ничего не получится с Шеллом. Там семья настолько сильная, и там таки-и-е сестры... Они тебе этого мужика не отдадут». Так вот такое бывает только в сказках. Моего ребенка сразу приняли как сына. Пятилетнего Митю, оказавшегося в чужой стране, взяли и погрузили в абсолютную любовь. Я была в полном шоке.
- Чем сейчас занимается Митя?
- Себя ищет. Сколько было лучших школ и интернатов, из которых его выгоняли, - не перечислить! Причем везде очень любили. Главное, на него и сердиться-то невозможно. В одной из швейцарских школ, к примеру, он встал на первом уроке и попросился выйти на минуточку. Вернулся часов через пять. Почему? Сидел на озере, что-то писал, что-то рисовал... Я как-то ему вопрос задала: «Митенька, скажи, пожалуйста, ты когда в школу идешь, у тебя какая главная задача?» Он ответил: «Главная задача - закрыть все дырки приема ненужной информации, заблокироваться. Потому что она разрушает самую главную связь - с Богом». Я говорю: «Зачем тогда ты вообще туда ходишь?» - «Ну, а как? Бумажка же всем нужна». Ужас! Но, знаете, я его понимаю... Мы стараемся не давить на детей, давать им возможность развиваться свободно. Насиловать человека бесполезно. Надо оставить ему право сделать ошибку. Потом он сам, я надеюсь, поймет и захочет ее исправить. Правда, у нас с Максом есть расхождения. Он - человек совсем свободный. До абсурда. А я люблю, чтобы у меня все было организовано, люблю порядок, ненавижу хаос, обожаю все планировать. Он надо мной издевается, говорит: «Вы, русские, вечно со своим пятилетним планом». Хотя какой может быть пятилетний план, когда не знаешь, что с тобой случится завтра.
- Разве в вашей благополучной жизни бывают экстремальные ситуации?
- В августе прошлого года в Риге у Макса случился приступ панкреатита. В семь вечера меня вызвали в больницу. Десяток врачей собрались, говорят, что уже пошел отек, надо резать. А я знаю, что у него диабет, его нельзя вот так наскоро оперировать. Но они торопят, кричат: «Давай, принимай решение, время не ждет». Что делать? Я собралась с духом и пошла в реанимацию к Максу... А его уже почти нет, понимаете? Я подхожу к нему: «Макс, ты меня слышишь? Они хотят тебя оперировать. Скажи мне, что ты хочешь?» Он еле прошептал: «Домой, в Мюнхен». Я выхожу к ним и говорю: «Мы уезжаем в Мюнхен». На меня посмотрели как на идиотку: «Ты кого слушаешь? Что он сейчас может решать?» А я верю только в космические законы и убеждена, что если он сказал «домой», то значит, это единственное место, где он выживет. Как мне удалось организовать самолет, я не знаю. Но в полвторого ночи Макс вылетел в Германию. А я осталась, так как у меня не было визы. И вот тогда мне стало страшно. Я сидела в аэропорту и плакала. А потом приехала в Мюнхен и два месяца каждый день ходила в реанимацию.
- Его прооперировали?
- Его нельзя было тогда сразу оперировать. Поэтому Макса сначала вылечили, а когда поняли, что он ожил, тогда и прооперировали. Я сидела в реанимации часами, хотя это было запрещено. Он не мог говорить, у него были закрыты глаза, температура под сорок. Но он знал, чувствовал, что я с ним. И это ему помогало. Как-то подходит ко мне один злодей, по-другому его не назову, хотя он врач, профессор. И стал на меня кричать: «Ну что вы здесь сидите? Вы же всем мешаете. Вы не понимаете, что это смертельная болезнь, что только 5 процентов выживают?» Я зарыдала... Месяц спустя я с цветочками вхожу в лифт госпиталя. И этот же самый профессор случайно оказывается в том же лифте. Он знает, что Макса уже перевели в нормальную палату, и говорит: «Ой, какая вы сегодня счастливая!» А я говорю: «Видишь, чувак, в этом наша разница. Ты веришь в науку, а я верю в чудо». И вышла из лифта. А он остался, очумевший.
- Ваш муж в подобной ситуации вел бы себя так же?
- Только так. Он всегда был рядом со мной в самые сложные моменты жизни. Да хотя бы, когда я умирала в Лос-Анджелесе, - у меня была газовая гангрена, общее заражение крови. Зуб мне удалили великие врачи американские. Доктор Готье делал эту операцию. Не самый последний врач, кстати, личный дантист президента Рейгана. И внес инфекцию. В это время как раз Никита Михалков был у нас в гостях. Помню, они с Максом тусовались, в бассейне плавали, в теннис играли. А у меня все больше и больше опухало лицо. Потом меня забрали в госпиталь. Полуторагодовалая Настенька даже не подошла к моей постели, настолько была испугана моим видом. Макс безвылазно находился в госпитале, спал там. Врачи решили прооперировать меня, но мужу сказали, что так или иначе я умру. А у меня было такое чувство, словно я уже улетела. Вдруг, прямо перед операцией, я встаю. Макс говорит: «Ты куда? Тебе ходить нельзя». А я говорю: «Я должна помыться. Мало ли что случится. А если я умру? Ты подойдешь ко мне, а у меня волосы грязные, тело некрасивое, тебе будет неприятно». И тотчас понимаю, что это очень неправильная, опасная мысль, а плохие мысли нужно отгонять. И как только я это осознала, я подошла к зеркалу и... ужаснулась. Такого выражения лица и такого внешнего вида я не видела никогда. Посмотрела на себя и говорю: «Наташа, выкинь глупости из головы, все будет хорошо». Вот дала себе установку, и все произошло так, как надо... И главное, что Макс был рядом.
- Вы счастливая женщина?
- По-всякому бывает. Вот недавно я после 10-летнего перерыва снималась в России с Колей Еременко в картине «Подари мне лунный свет». И была счастлива, так как уверена, что этот потрясающий фильм подарит людям, особенно женщинам, надежду и веру... А однажды сидела я в полном упадничестве, плакала. Все, казалось, у меня в жизни неправильно. Я говорю дочке: «Настя, ну научи меня, как быть счастливой? Что надо для этого сделать?» А она отвечает: «Все очень просто. Делай только то, что ты хочешь, и никогда не делай того, что ты не хочешь». Гениально, да? Хотя и по-детски. Мы же постоянно идем на компромиссы. А по большому счету ведь все можно изменить, делая только то, к чему душа лежит. Я у детей советы часто спрашиваю. Они по-другому мыслят. А Настя у нас очень мудрая - Змея.
- Ну, раз так, я, пожалуй, с ней посекретничаю.
Мы уединяемся с 12-летней Настей в ее комнате. Девочка старательно подбирает русские слова, но они даются ей с большим трудом, чем немецкие и английские.
- Настя, как тебе кажется, твои родители счастливые люди?
- Я думаю, да. Но мама больше счастлива в России, а папа - здесь.
- Они живут в любви?
- Наверное, да. Но как-то странно. Почти никогда не целуют друг друга, не обнимают. Немножко все по-другому стало. Когда я была маленькая, было видно, что у них любовь. А вот сейчас я чувствую, что они любят друг друга, но не вижу это...
Когда я рассказала о нашем «секретном» разговоре Наташе, она, смеясь, воскликнула: «Надо нам с Максом срочно исправляться!»
Татьяна Зайцева
Журнал "7 дней" от 06.10.2001
